ЖОРА. А если твое колесо крутят люди?
КАЛИГУЛА. Мне так же приятно.
ЖОРА. Хорошо устроился.
ЛЕНЬКА. Да. И никто сок не сцеживает. Вот, опять появился старый хрыч! Эй, придурок! Уже давно листва зеленая! Какой сок? Сезон закончился!
ЖОРА. У него, наверное, склероз. Он забыл, в какое время года надо этим заниматься.
ЛЕНЬКА. Ай! Мне от этого не легче!
КОНТУШЁВСКИЙ. Калигула, ты сам сейчас крутишь колесо?
КАЛИГУЛА. Когда кричат от боли, мне приятно.
ЖОРА. Съезд садистов! Ой, этот сокосос уже у меня!
КОНТУШЁВСКИЙ. Ничего себе, скорость у колеса!
ЛЕНЬКА. Стадо маньяков!
ЖОРА. Да пошли они все!
КОНТУШЁВСКИЙ. Ха-ха-ха!
Продолжительная мыслетишина
Утро
КОНТУШЁВСКИЙ. Это что за толстый и пузатый ушлёпок идет к нам через площадь?
ФЛАВИЙ. Судя по семенящим с ним рядом услужливым людям — важная персона.
КОНТУШЁВСКИЙ. И зачем он нас разглядывает?
ФЛАВИЙ. Он находится рядом со мной. Я слышу обрывки разговора. К нему обращаются почтительно.
КОНТУШЁВСКИЙ. Как?
ФЛАВИЙ. Называют Борисом Григорьевичем.
КОНТУШЁВСКИЙ. Никак, Боря Момзик собственной персоной?
ФЛАВИЙ. Очень похоже.
КОНТУШЁВСКИЙ. Судя по его носу, он не Момзик, а — Момзикян. Или, на худой конец — Момзикидзе. Кстати, Флавий, а у тебя был нос?
ФЛАВИЙ. Что за дурацкие вопросы? Конечно, был.
КОНТУШЁВСКИЙ. Такой же длинный и горбатый, как у Момзика?
ФЛАВИЙ. Нормальный у меня нос был.
КОНУШЁВСКИЙ. Ага. Все понятно. Никакой он не Момзикян и, тем более, не Момзикидзе. Он, скорее всего — Момзишницель какой-нибудь. У меня как-то был подручный, который выдавал себя за получеха-полуцыгана. Фамилия у него была — Ружек. А оказалось, что никакой он не чех, и к цыганам отношения не имеет. Потому что на самом деле фамилия его матери — Розенблюмцер. Но нос у него был, как у нынешнего Момзика, которого мы наблюдаем прямо под нами.
ФЛАВИЙ. Какая разница? Ведь он — благодетель!
КОНТУШЁВСКИЙ. И о чем говорят?
ФЛАВИЙ. Предлагают спилить мертвый дуб и один из живых.
КОНТУШЁВСКИЙ. Как один?
ФЛАВИЙ. Ну, рассказывают, что для строительства ресторана места хватит и так. Мертвое дерево подлежит сносу окончательно. А из живых предлагают убрать только мой дуб. Говорят, что он очень стар, и в последующем может завалиться. А твой хотят оставить, чтобы устроить под его кроной летний зал.
КОНТУШЁВСКИЙ. А-а-а! Профессор, сволочь, отзовись!
ПРОФЕССОР. Слушаю внимательно.
КОНТУШЁВСКИЙ. Это твои скотские проделки?
ПРОФЕССОР. Нет, это — случайность. Видимо, время отсидки для тебя еще не закончилось.
