КОНТУШЁВСКИЙ. Тьфу на тебя!
ПРОФЕССОР. Спасибо. Я устал, всем пока.
ЛЕНЬКА. Жора, ты что-нибудь понял из последнего?
ЖОРА. Да. Я тебя потом позову.
КОНТУШЁВСКИЙ. Без меня?
ЛЕНЬКА. А ты что, друг нам сердечный?
КОНТУШЁВСКИЙ. Нет, конечно. Но, мне кажется, что мы здесь вроде как в общей связке. И поэтому делиться мыслями нужно со всеми.
ЖОРА. Еще чего? Я б с тобой даже дыркой в сортире не поделился!
КОНТУШЁВСКИЙ. Ну и пошли вы все к Флавию жребий тянуть! Эй, где вы? Отключились…
ФЛАВИЙ. Я — не жульничал! Заявляю ответственно!
КОНТУШЁВСКИЙ. Так я тебе, еврейской древесине, и поверил. Вам только палец в рот положи — всю руку оттяпаете…
ФЛАВИЙ. Ну, и пошел ты туда, куда других послал ранее!
Мыслемолчание
Глубокая ночь
ЛЕНЬКА. Жора?
ЖОРА. Тихо. Я слышу.
ЛЕНЬКА. Эй, кто-нибудь еще нас слышит?
Мыслетишина
ЖОРА. Думаешь, действительно, никто не слышит?
ЛЕНЬКА. Сейчас проверим. Эй, Контушёвский! Ты — вонючий дохлый козел!
Мыслетишина
ЖОРА. Вроде бы не слышит.
ЛЕНЬКА. А как насчет Калигулы?
ЖОРА. Этот придурок вообще в счет не идет. Эй, ау!
Мыслетишина
ЛЕНЬКА. Ладно. Все тихо. Знаешь, мне кажется, что я где-то встречался с Профессором. Причем, не только в прошлой жизни…
ЖОРА. Помнишь инструктора по выживанию в тяжелых условиях? Его звали — Пол Джонс.
ЛЕНЬКА. Да. Он говорил, что эмоции — путь к самоубийству. Чем больше эмоций, тем короче жизнь агента. Странное дело…
ЖОРА. Правильно. А в позапрошлой жизни ты случайно не сталкивался с таким же наставником?
ЛЕНЬКА. Стоп! Капитан Мешков!
ЖОРА. Да! Он был командиром нашей разведывательной роты в Афгане.
ЛЕНЬКА. Н-да! Я всегда считал, что именно благодаря ему я стал человеком, не боящимся ничего на свете! Ведь именно он научил меня быть самим собой…
ЖОРА. А кто такой — сам собой?
ЛЕНЬКА. Ну, это мужик. Человек, не испытывающий страха перед трудностями, идущий в бой, не боясь этого боя!
ЖОРА. Красиво сказано. А дальше?
ЛЕНЬКА. Что дальше?
ЖОРА. Ну, научился ты ничего не страшиться. Идти в бой, сражаться до последней капли крови, убивая всех врагов…
ЛЕНЬКА. Тпру, родной! Куда ты клонишь?
ЖОРА. Когда тебя увезли в госпиталь, я продолжал и дальше выполнять свой «интернациональный долг». Ты там прохлаждался более трех месяцев. А мы один раз попали в натуральную засаду…
ЛЕНЬКА. Это когда тебе потом дали орден «Красной звезды»?
ЖОРА. Да. Только это был не мой орден. Это был орден капитана Мешкова.
ЛЕНЬКА. Как так?
ЖОРА. Вот так. Мы в количестве взвода вышли на ликвидацию группы «духов». С нами, почему-то, пошел Мешков, хотя (это я сейчас понимаю) командиру роты разведки в рядовом рейде делать было нечего. По тропе, где мы залегли, должна была пройти банда душманов, состоявшая из десяти человек. Но, на самом деле их оказалось не менее двухсот. Это был ад! Они открыли такой плотный огонь, что мы не могли даже головы поднять из-за камней, за которыми прятались. И лишь Мешков творил чудеса.
