— Не понял, э?
— Да всё ты понял, дурашка, — почти ласково пробурчал Петрушин. — Сел в машину, развернулся, встал перед «Нивой».
— Не понял — че за дела? — продолжал «держать лицо» пострадавший. — Это вам не Чечня! Вы че творите...
— Считаю до трёх, потом — огонь на поражение, — Петрушин перевёл свой «ВАЛ» в положение «для стрельбы стоя». — Сел, развернулся, встал перед «Нивой». Пошёл.
Пострадавший, судя по всему, уже бывал в подобных ситуациях. Покачав головой, он развернулся и без лишних слов направился к своей машине.
— Семь стволов, — напомнил вслед Петрушин. — Метр в сторону — побег, огонь на поражение. Посмотрим, как далеко ты уедешь.
Далеко уезжать пострадавший не стал, всё выполнил, как приказали: развернулся, поставил «Газель» перед «Нивой» и вышел для беседы.
— Эльдар?
— Эльдар... И что?
— Очень приятно. Давай за машины зайдём, поговорим, — распорядился Петрушин.
Эльдар метнул взгляд в сторону торговой «точки» и замялся. Двести метров, выражения лиц не разобрать, но видно, что все смотрят в эту сторону. Свидетели. Если зайти за машины, ничего не будет видно...
— Боишься, что ли? — хмыкнул Петрушин.
— Кто боится?
Эльдар гордо вскинул голову и пошёл, куда сказали. В глазах молодого человека отчётливо прослеживалась тоскливая обречённость.
Иванов покосился на Костю. Психолог едва заметно дёрнул подбородком. Нет, обречённость — это не повод. У любого чеченского юноши, которого останавливают на трассе русские военные, можно заметить во взгляде нечто подобное. Потому что ожидать что-либо для себя хорошее от русских военных, остановивших его на трассе, чеченец может только в двух случаях: если он полный идиот с официальной справкой или же обкурился до цветных галлюцинаций. Поэтому все ведут себя по-разному, в соответствии с особыми личными качествами и моральной закалкой, но... страх и напряжение присутствуют обязательно.
Обречённость, конечно, это сильно. Это чересчур. Но кто его знает, какие там мотивации? Может, у него родственник пропал при схожих обстоятельствах, или ещё что-то в таком же аспекте...
— Ну, ладно, — пожал плечами Иванов. — Будем общаться. Три вопроса, три ответа. Отвечаешь правильно — разбегаемся.
— Вообще, не понял, кто такие... — Эльдар старался не смотреть в сторону казаков. — Зачем останавливали?
— Давай сразу оговоримся, — начал Иванов. — Будешь вести себя правильно, никто из твоих родных не пострадает. Лично к вам у нас никаких претензий...
— Зачем тогда останавливал?
