— Все?
— Майор Эрншоу, Джек Лэшер, Чандра Лал и я. Заглянув через ближайшее окно в комнату, мы увидели Джорджа и Элеонор, лежащих навзничь на красном брюссельском ковре. Из раны Элеонор еще сочилась кровь.
— И затем?
— Может быть, вы помните, я говорила вам, что перед домом — альпийский садик?
— Да, я обратил на это внимание.
— Альпийский садик, выложенный камнями. Так вот, крикнув остальным охранять дверь, чтобы убедиться, что грабитель не сбежал, Джек поднял большой камень и вдребезги разбил окно. Но там не было никакого грабителя, мистер Холмс. Я сразу же увидела, что оба окна заперты на двойные шпингалеты. Тут же, прежде чем кто-либо успел приблизиться к двери, я подошла и убедилась, что она заперта изнутри. Понимаете, мистер Холмс, вообще-то я знала, что там не могло быть грабителя.
— Знали?
— Дело в том, что Джордж безумно боялся за свою коллекцию, — просто ответила мисс Марри. — Даже камин в этой комнате был заложен кирпичами. Чандра Лал с непроницаемым лицом смотрел в каменные голубые глаза посмертной маски на стене. Майор Эрншоу поддел ногой пистолет, лежавший возле руки Джорджа. «Плохо дело, — сказал он. — Нужно послать за доктором». Вот, я думаю, и все.
Некоторое время после того, как она замолчала, Холмс неподвижно стоял у камина, играя рукояткой ножа, с помощью которого он прикалывал к середине деревянной доски камина письма, не удостоившиеся его ответа.
— М-да, — наконец произнес он. — А что там происходит сейчас?
— Бедная Элеонор с тяжелым ранением находится в госпитале в Бейсуотере. Возможно, она не выживет. Тело Джорджа доставили в морг. Когда сегодня утром в безумной надежде получить через доктора Уотсона вашу помощь я уходила из Кембридж-террас, туда прибыла полиция в лице инспектора Макдоналда. Но что он может сделать?
— Да, в самом деле, что он может сделать? — отозвался Холмс.
Но его глубоко посаженные глаза блестели, он поднял нож и воинственно проткнул им конверты.
— Итак, инспектор Мак! Это уже неплохо! Сегодня утром я бы не вынес Лестрейда или Грегсона. Если юная леди извинит меня, то я надену пальто и шляпу, и мы немедленно отправляемся на Кембридж-террас.
— Холмс! — запротестовал я. — Это просто чудовищно — давать мисс Марри ложную надежду!
Мой друг взглянул на меня с холодным высокомерием.
— Мой дорогой Уотсон, я не даю надежду и не отнимаю ее — я изучаю факты. И все.
Я, однако, заметил, что он положил в карман увеличительное стекло и всю дорогу, пока мы ехали в четырехместном экипаже, был очень задумчив и в размышлении покусывал губы.
