Однокашники ко мне не лезли – на плацу я с изрядной периодичностью одерживал над ними верх, давно заткнув за пояс даже рыжего графа с его другом-герцогом-с-кольцами. А когда начались «военные дисциплины» вроде тактики и стратегии, полюбившиеся мне с первых слов преподавателя – сурового старика, чем-то напоминающего лорда Джереми – равных мне и вовсе не было. Уж казалось бы, лордёныши – многие из них сыновья офицеров. Кому, как не им разбираться в той же стратегии? А они спали на занятиях, прогуливали, подкупали преподавателя и мололи такой бред во время ответа, что впору было умереть со смеху. Я примерно тогда же открыл для себя любовь к чтению – особенно книг по военной истории. Их я понимал куда лучше, чем глупые стишки про несчастных влюблённых или философские рассуждения о смысле бытия. И пусть остальные сколько угодно могли называть меня грубым чурбаном, не способным на высокие чувства, расписать план сражения они не могли даже с подсказками преподавателя. Да, чернь тоже может быть в чём-то хороша. И не только в том, чтобы гнуть спину перед лордом. Мои однокашники так этого и не поняли – но и бездна с ними. Но уже не донимали, как раньше – слава Девятке.
Опять же со мной всегда был Рэй. Один в поле не воин, а двое – уже сила. Его и старшекурсники побаивались. Я слышал, что не только они, но даже некоторые учителя – его статус был очень высок. Не простой герцог, которых тут было пруд пруди, а какая-то шишка навроде моего опекуна. Я не уточнял: подобные вопросы между нами никогда не поднимались.
Лорд Джереми всё повышал и повышал моё «жалование» – до баснословных сумм, с которыми я сначала не знал, что делать. Рэй, узнав, посмеялся над моими «проблемами» и в первую очередь посоветовал заняться внешним видом. Я возмутился: что я, девчонка, чтобы физиономией красоваться? Рэй в ответ покатился со смеху и весь вечер потратил на объяснение, перевернув мои представления о мироздании с ног на голову. Сейчас-то никому в голову не придёт, что я низкого происхождения, сейчас мои костюмы задают моду. Непревзойдённый вкус, прекрасные манеры… Не у меня. У Рэя. Сам всегда одетый с иголочки, умудрявшийся даже после сырых и грязных подземных ходов выглядеть как после светского раута, он вдалбливал в меня основные правила высшего света касательно одежды, этикета и прочих совершенно ненужных на первый взгляд вещей.
Он смеялся над моим изумлением, когда дорогой столичный портной, к которому мы поехали за одеждой, глядя, как его подмастерья кружат вокруг меня, заметил, что «с вашей внешностью, господин, вы очень далеко пойдёте. Одежда станет для вас красивым дополнением, как огранка для алмаза. Но алмаз не скроешь даже в грязи». Я ничего не понял, затребовал перевода и, когда Рэй объяснил, что я, оказывается, смазлив и наверняка был очаровательным ребёнком, я просто потерял дар речи. Да, ещё в приюте меня часто брали прислуживать куда-нибудь в трактиры или в не слишком богатые дома – а там смотрели на внешность больше, чем на манеры. И у принца Валентина я оказался из-за этого же. Но я никогда не думал о своей внешности как о чём-то, что может принести мне выгоду.
