Но не спалось.
И Витя стал думать о Феде.
Вот если попробовать выделить главную черту характера каждого человека, наверно, не у всякого ее сразу различишь. А у Феди — сразу. Он очень любит животных. Он часто приходит к Витиному папе — они подружились: вместе ходят купаться, на рыбалку, подолгу играют в шахматы. И всегда Федя рассказывает о коровах, овцах, каких-то прививках, о породах свиней, которые особенно быстро растут в здешних местах. Слушать Федю очень интересно: коровы, свиньи, овцы в его рассказах похожи на людей — у них свои переживания, радости, ошибки. Федя рассказывает, а сам волнуется, ершит рукой волосы, глаза у него быстрые, и весь он возбужден, будто чего-то недоделал.
— Настоящий парень, — говорит о нем папа. — И счастливый — любимое дело в жизни нашел.
Мама молчит, хмурит брови. Похоже, профессия зоотехника ей не по душе.
Федя очень видный: лицо решительное, с крупными резкими чертами, светлые волосы падают на лоб. И сильный — настоящий богатырь. Витя видел его несколько раз на речке, когда купались вместе. Мускулы, как у настоящего борца — катаются шарами под загорелой кожей.
«Надо мне штангой с осени заняться», — подумал Витя уже в полусне.
За стеклами террасы было тихо и светло — полная луна висела в небе, и казалось, что она сидит на макушке липы.
Рано утром у плетня заржал Пепел.
«Приехал!» — Витя выскочил на двор. Он давно встал, позавтракал и с нетерпением ждал Федю.
— Доброе утро! — закричал Витя.
— Доброе утро, — сказал Федя, подергивая вожжи, Пепел нервно перебирал передними ногами. — Садись.
— Мы сейчас куда? — спросил Витя, устраиваясь в телеге рядом с Федей.
— Поедем на Звянковскую ферму. Пеструха там захворала, — вздохнул Федя. — Давай, Пепел, в Звянковку!
Пепел тряхнул гривой, покосился фиолетовым глазом и побежал рысью.
Выехали из Жемчужины. По бокам дороги гнулась под ветром рожь. Она теперь была желтой, с налившимися колосьями, которые раскачивались, клонились вниз, будто клевали что-то. День был серенький; сквозь белесую пелену, задернувшую небо, было видно солнце, похожее на яичный желток.
Потом солнце совсем исчезло в серой хмари; начал накрапывать редкий дождик.
— Накройся. — Федя протянул Вите брезентовую накидку.
Хорошо ехать в дождь под брезентом, когда тяжелые капли стучат над самой головой, покачивает на ухабах, и постепенно все резче и резче начинает пахнуть мокрой теплой землей, рожью, травою.
Цок-цок-цок, — копыта Пепла по дороге. А дождь все шумит, шумит…
