У Вити засосало под ложечкой.
— А где мы лодку возьмем? — спросил он.
— У дедушки Игната! — Вовка вскочил. — Он бакенщиком работает. Знаешь, какой дед мировой! Побежали к нему.
И мальчики припустились. За ними побежали, а потом обогнали Альт и Сильва. Собаки играли, кувыркались, были очень веселыми.
— И Альта возьмем! — крикнул на бегу Витя.
— Ага! И Сильву! Будут нас охранять.
— От кого? — Витя остановился.
— Мало ли от кого, — таинственно сказал Вовка.
— А долго мы будем путешествовать?
— Сколько захотим. Два дня или три.
— Вовка, а ночевать где?
— Где! Шалаш построим.
Витя погрустнел.
— Родители меня не пустят.
— Может, ты струсил? — Вовка ехидно прищурился.
— Да ты что! Я ж говорю — родители.
— Уговорим твоих родителей.
— Верно! Уговорим. — И Витя поверил в то, что они с Вовкой уговорят папу и маму. «Папа-то что, — подумал он. — Вот мама…» — Знаешь что, Вовка, — сказал он. — Мы им пока ничего говорить не будем. Все приготовим, а потом — здравствуйте, пожалуйста! — у нас и лодка, и всякое снаряжение. Им стыдно станет не пустить. — «Как же, стыдно», — подумал тут же Витя, но промолчал.
— Давай так, — беспечно сказал Вовка. — Меня мамка отпустит без звука. Ну, хороший я план придумал?
— Гениальный план, Вовка!
И они побежали дальше.
За деревней Птаха была перегорожена плотиной, и на ней стоял розовый дом электростанции. За плотиной река была плавная, широкая, там ходили катера — вверх, до соседнего районного центра Зайцево. Рядом с дебаркадером, который еле заметно покачивался на волне, к самому берегу прижался домик на высоких сваях — в нем и жил бакенщик дедушка Игнат.
За дверью сторожки слышалось постукивание молотка.
Вовка толкнул дверь, и она легко открылась.
— Можно?
— А чего же? Можно, — ответил спокойный густой голос. Мальчики вошли в сторожку.
Витя увидел спину человека, который склонился над столом и что-то делал там, постукивая.
— Здравствуйте, дедушка Игнат.
Человек перестал стучать, повернулся к ребятам, и Витя увидел перед собой старика, как показалось ему, очень знакомого. Да, это был уже совсем старик, седой, с белой аккуратной бородою, а лицо загорелое, с резкими морщинами; из-под очков смотрели зоркие, внимательные и лукавые глаза. Волосы у дедушки Игната были подвязаны белой лентой, чтобы не падали на лоб, не мешали работать, одет он был в парусиновые брюки и парусиновую рубаху, подпоясанную тонким ремешком, на ногах — мягкие сапоги. От всей фигуры дедушки Игната веяло спокойствием, уверенностью, мудростью, и Витя сразу проникся к нему доверием и уважением.
