.
Слово плоть бысть [357]. Именно этого воплощенного Логоса — видимого, слышимого, осязаемого — проповедует Церковь в своих догматах. Предельная конкретность. Тело и Кровь Христа — на литургии. Разве ты не переживал никогда этого при служении литургии? Икона… Освящение плоти святых, столь очевидное, когда Дух Святой с силою действует в них. Отсюда — мощи, так непонятные, так соблазняющие спиритуалистов. Ты все это знаешь. И если я говорил об этом, то не потому, что считаю тебя несведущим, но потому, что я сам живу тем, о чем пишу.
Представь себе молодую девушку, мечтающую о женихе и браке. В своих мечтах она рисует образ жениха благородного, красивого, умного, героя. С бьющимся сердцем, с восторженными глазами она воображает и брак, и сладость поцелуя. И сладки ей эти мечты… В то же время другая, подобная ей, девушка действительно вступила в брак с прекрасным женихом. И она в свое время жила мечтами. Первая в свои бессонные ночи новой жизни, конечно, не породит, но ее мечтательные переживания все же будут как-то похожи на переживания действительного брака второй. Таковым теперь мне представляется различие пантеистической мистики от христианской жизни в Боге.
С большой любовью о Христе
Софроний иеромонах
О связи между личным и общечеловеческим бытием. Крест Христа — твердыня против всех помышлений
Афон («Св. Троица»),
21 ноября (4 декабря) 1945 г.[358]
Дорогой о Господе Давид!
Что ты очень занят и не имеешь возможности писать, вполне тому верю, потому что, во-первых, вообще тебе верю, а во — вторых, и сам я ὁμοιοπαθής[359], сам я перегружен, и если не работой, так как то, что делаю, не могу назвать работой, то заботой — исповедью, ради которой оставляю все прочее.
Пребываю иногда в напряженной борьбе, а иногда провожу по многу времени пораженный внутренним духовным параличом, природу которого не могу понять, то есть: является ли он следствием полного изнурения души и тела или, что хуже, греха, потери благодати, богооставленности?
До последней ясности сознаю, что мое духовное бытие неразрывно связано с духовным бытием мира, человека вообще, человечества. Иногда любовь к Богу отрывает от мира, хочу забыть мир в умном созерцании Божества Христова, а иногда любовь к человеку, — страдание с ним толкает на безумный спор с Богом.
Крест Сына Божия и Бога — разрешение и предел всякой борьбы этого вида. Крест Христа — это та твердыня, о которую разбиваются в прах все волны помышлений. Христос, распятый по любви к миру за грехи мира, — моя последняя любовь, последнее восхождение ума моего, последнее дерзание сердца моего, мой единственный истинный Бог.
