Азимат вспоминала, как приехала на Кавказ после первой войны в надежде, что обрела свою историческую Родину. Возвращаясь домой в поезде с внуками и детьми, в очередной раз чувствовала себя униженной, оскорбленной. Девять человек, среди которых было шестеро детей, регистрировали на каждой станции только потому, что они чеченской национальности. Азимат хотела пристыдить милиционера: «В семилетнем возрасте вы увезли меня, как бандита, и в шестидесятилетием я возвращаюсь, как бандит. Скажи, какое преступление совершили эти маленькие дети и я?»
Может быть, не стоило возвращаться, покупать здесь дом, привозить детей? Ведь мучительно тяжело принималось решение о возвращении. Люди, с которыми она прожила годы высылки, отговаривали ехать в Чечню, где все еще было нестабильно. Но ее дети жили там, на той многострадальной земле. И не только тревога за них, давняя мечта обрести Родину сыграли свою роль.
В годы возвращения, в шестидесятых, им не разрешили жить в своем родовом селении. А те семьи, которые ухитрились приехать и жить в таких селах, были вновь высланы на равнинную часть Чечни в 1964 году, а их жилища разрушены[49]. Поэтому был отложен отъезд, который растянулся на долгие годы.
Она тревожилась за дочь и сына, которые остались в Грозном. Сердце ныло, в голову лезли разные мысли. Город Грозный — останки первой войны — добивали сейчас, словно пытаясь сровнять с землей. А там, в этом аду, — ее дети, которые остались дома — в блокаде, под бомбардировками, обстрелами. Война раскидала всех ее детей.
Азимат также думала о другой своей дочери, которая жила в пригороде Грозного со своей семьей и, как выяснилось потом, вынесла ужасы войны, потеряв там отца своих детей. «Когда и где я соберу своих детей? Неужели нет места нам на земле своих отцов?»
При штурме Грозного она потеряла своего младшего, семнадцатилетнего сына. Пешком прошла всю горную часть Чечни и на своем пути повстречала целую армию таких же женщин, ищущих своих детей. Серые, «пропитанные войной» женщины, не обращая внимания ни на обстрелы, ни на горящие и превратившиеся в пепел руины сел, ни на чьи-либо угрозы, искали среди тысяч погибших тела своих дочерей, сыновей.
Через восемь месяцев нашла сына — теперь уже повзрослевшего, не по годам сурового мужчину. Это было просто везением.
Азимат встречала матерей, возвращавшихся после поисков без детей. Они их нашли, но уже не живых, а мертвых, похоронили их. Были такие матери, которые сразу похоронили двоих, троих детей. С ужасом она вспоминала женщину, которая лишилась сразу четверых сыновей. Не дай Бог никакой матери пережить такую трагедию!
