Нина Григорьевна — учитель истории. 28 лет проработала директором Воднинской средней школы. В 2000 году исполнилось 50 лет ее школьной трудовой деятельности. Нина Григорьевна по сей день работает в школе. «Вася в 1982 году пошел в первый класс, а в 1992 году закончил 11-й класс. Закончил школу хорошистом, с четырьмя пятерками по предметам: физическая культура, обществознание, информатика, труд. По труду учился на автоделе, получил категории „А“ и „В“. Вася хотел поступать после школы в Омское училище МВД на отделение следователя. Из-за долгих раздумий не успел оформить документы, поэтому пришлось идти в армию. Был скрытным, не любил когда о нем говорили. Хоть плохое, хоть хорошее. Хотя в принципе плохого о нем сказать ничего нельзя. Всегда пользовался успехом у девушек. Очень любил природу, охоту, ягоды, грибы, как и отец. Их все время видели, как они ходили вместе. Учителя навещали Васю после травмы. Он узнавал их голоса, начинал плакать. Пенсия у Васиных родителей очень скудная, можно сказать, что эти люди брошены государством (имеется в виду пенсия по инвалидности). Приходилось помогать, кто как мог.
Смерть шла с Васей в ногу, следовала за ним. Ему даже гадала цыганка, что Вася умрет молодым, — рассказывает Нина Григорьевна. — Маму очень его жалко, ведь она болеет сахарным диабетом, да к тому же сердечница. Она ему очень помогла, если б не она, он бы, наверное, после ранения столько не жил. Мать его лечила народной медициной».
Мы сидели с Ниной Григорьевной, и, рассматривая классные фотографии, она вспоминала, как весь класс ходил на Параськины озера. Поднимались в верховья реки Ухты на лодках. Вместе ходили на посевные работы. Класс был очень дружный. Это было видно и в то время, когда Вася был болен. Друзья и одноклассники не оставляли его. Вот только девушка его оставила. И по сей день друзья ходят на могилу к Васе.
После нашей встречи, по дороге на остановку, я встретила сестру Васи, и мы с ней разговорились, она рассказала еще кое-что…
РАЗГОВОР С ОКСАНОЙ
«В госпитале мне было очень трудно, там столько ребят, я даже несколько раз падала в обморок. Мама получила квартиру, — говорит Оксана, — но с Васей жили в старой. Там поселок старый, спокойно, сосновый бор. Васю на прогулку можно выводить. Мы получили новую трехкомнатную квартиру, когда ранило Васю, но денег практически нет за нее платить. У мамы есть льгота, она платит за себя одну на 50 процентов меньше за квартиру, и все. Других льгот не дают, говорят, что Вася умер дома, а если бы он умер на войне, тогда бы считалось, что он погиб, а так как его только ранило, а умер дома, значит, никто ничего никому не должен. Совсем недавно нам еще принесли медаль Жукова, а ведь прошло уже довольно-таки много времени. С похоронами нам помогли, было много народу, поминки были большие… Мне кажется, что Вася умер из-за нас. Мы очень устали и со временем потеряли веру. Папа уже чуть ли не напрямую при нем начал говорить о смерти. Мой брат начал никнуть и, в конце концов, угас. Конечно, для нас эти пять лет были не жизнью, а мучением. Ну что теперь сделаешь. Теперь Вася покоится. Пусть спит с миром, — рассуждала сестра. И добавила: — Оль, когда мы справляли праздники, мы Васю никогда не прятали, он сидел на почетном месте во главе стола, и все были согласны с этим… Вот так. У меня сейчас у самой растут два сына. Я уже сейчас за них боюсь. Денег нет, чтобы можно было освободить их от армии. Я не знаю, что со мной будет, когда их заберут. Хоть они еще и маленькие: одному два с половиной, а второму и года нет, я все равно переживаю. Ну ладно, мне пора, да и у тебя скоро автобус уйдет…» На этом наш разговор с Оксаной и закончился.
