Как бы в награду за все страдания Гиньяр узнал, что шхуна плывет к Северному полюсу, а значит, надбавка к жалованью растет.
Нормандец оказался удачливее Поликрата, тирана самосского[87], чью историю так оригинально изложил Летящее Перо.
«Ничего, — утешал себя нормандец, — и нос остался при мне, и денежки текут и текут».
Теперь матросы с иронией относились к тамбуру, считая, как дети, что взрослые требуют от них излишней осторожности. В конце концов ничего особенно страшного с Гиньяром не случилось из-за того, что тот прямо с мороза вошел в каюту.
Однако капитан и доктор думали иначе, и был издан приказ не выходить поодиночке наружу, чтобы в случае надобности оказать немедленную помощь товарищу.
Особенно боится мороза нос, он сразу белеет, но человек этого не видит, а главное, ничего не чувствует. Поэтому хорошо, когда кто-то скажет ему об этом да еще разотрет обмороженное место снегом.
— Берегите носы! — то и дело напоминали офицеры матросам, работавшим на морозе.
Эта фраза стала крылатой на корабле.
Доктор всем смазал носы мазью, обладавшей и профилактическим и целительным свойством.
Как вы уже знаете, вода для умывания подавалась на корабль насосом, ввинченным глубоко в лед, но для пищи и стирки соленая вода не годилась.
Поблизости пресного льда не было, и за ним ходили с санями к айсбергу целую милю.
Как известно, айсберги — это льды, отколовшиеся от наземных ледников.
Можно было, конечно, использовать для пресной воды напа́давший недалеко от шхуны снег, но капитан считал эти поездки своего рода разминкой для людей и собак и всячески их поощрял.
За пресной водой снаряжали сани, запряженные десятью собаками и прозванные Летящим Пером «водовозной бочкой». Их сопровождали четыре матроса, вооруженных карабинами.
Собакам было мало утренней прогулки, и они с большим удовольствием бежали в упряжке. Словно чувствовали, что впереди трудные походы и надо к ним готовиться.
А люди учились управлять собаками, ухаживать за ними: беречь их лапы от повреждений, смазывать и бинтовать поврежденные места, пускать кровь из уха или хвоста, как это делали эскимосы, когда собака была в полном изнеможении или же у нее сильно повышалось кровяное давление, что грозило разрывом сосудов.
Управлять санями — дело непростое, особенно если они тяжело нагружены, а дорога неровная. И тут нужна практика.
Постепенно дорогу выровняли пилами и ломами, но на первых порах то и дело приходилось преодолевать препятствия. Обратный путь оказался гораздо труднее. Одно дело — везти пустые сани, другое — тащить груз. Собакам приходилось помогать.
