— Откуда вы знаете? — спросил Софос, всегда умудрявшийся не заметить очевидного.
— Это был я. — халдей посмотрел на меня. Наши лошади, и так медленно шагавшие между деревьями, остановились, и моя опустила голову, чтобы ущипнуть кустик молодой зелени. — Это удивительно, Ген, но наверное ты думаешь о чем-то любопытном, и мне интересно знать, о чем именно.
Я думал о моих многочисленных родственниках, большинство которых всегда считал тяжким бременем, но, как ни странно, я скучал по ним в царской тюрьме. Лучше пусть их будет много, чем ни одного. Думаю, я впервые испытал доброе чувство к моим двоюродным братьям и сестрам. Я сказал халдею:
— У меня избыток родни, и я думаю, что мне повезло больше, чем вам.
— Так оно и есть.
Он подтолкнул своего коня. Через некоторое время Софос опять заговорил. Он не умел молчать долго.
— Если в деревне не хватает людей, почему они не приходят из других мест?
— Из каких, например? — спросил халдей.
— Из других областей Аттолии, может быть? — нерешительно предложил Софос.
— Они же умерли, дуралей, — ответил Амбиадес, и халдей поморщился.
— Чума опустошила всю страну, — пояснил он более мягко. — Не хватает людей повсюду. Даже в городах.
— Они могли бы прийти из Суниса.
— Да. Могли бы.
Очевидно, что именно это и планировал царь Суниса.
— Это называлось бы вторжением и оккупацией, — сказал я.
— Ну и что? — Амбиадес был настроен воинственно.
— Думаю, аттолийцы будут сопротивляться.
— Но ведь они не используют свою землю, Ген, — запротестовал Софос.
В ответ я поинтересовался, что бы он чувствовал, если бы аттолийцы решили отнять землю у его народа.
— Конечно, мы защищались бы, — сказал он.
— Это не имеет значения, — отрезал халдей.
— Ни для кого, кроме аттолийцев, — сообщил я своей лошади.
* * *
К концу для мы достигли края Елеонского моря и выехали к широкому, заросшему травой, тракту. Когда дорога свернула на юг, халдей снова повел нас между деревьями. Через четверть мили лес обрывался, словно боги провели черту от скалы, возвышавшейся слева от нас к реке и дальше к невидимой нам точке справа. Горы казались пурпурными на фоне голубого вечернего неба. Они так долго были скрыты за деревьями, что я обрадовался, увидев их снова.
Перед нами не было видно ни дерева, ни кустика. Вся земля была изрыта каменистыми бороздами и засыпана горами щебня. Заходящее солнце расчертило серую землю черными тенями.
— Что здесь случилось? — спросил Софос.
— Это антиутопия, — сказал халдей. — Мы остановимся здесь на ночлег.
