— Он должен научиться. Попробуйте еще раз.
Он заставил Амбиадеса повторять выпад снова и снова, пока Софос учился ставить блок, добиваясь автоматической реакции. Мальчик получил еще два удара по голове, хотя Амбиадес старался бить не сильно. Он каждый раз извинялся, и я уже начал думать, что под колючей гордостью может быть скрыты качества, достойные любви. Наконец, когда Амбиадес преодолел защиту Софоса в седьмой или восьмой раз, Софос увернулся и сделал ответный выпад.
— Уже получше, — сказал Пол, вполне довольный результатом, и урок был закончен.
Задыхающиеся мальчики бросились в траву, а Пол убрал свои деревянные мечи в мешок. Я присмотрелся внимательнее, и увидел, что карманы пришиты к каждому из мешков. Это объясняло, почему они попросту не сбросили сумки вниз с обрыва перед началом спуска. Никто не хотел, чтобы его драгоценный меч упал на груду камней. Мне было отрадно узнать, что мы не пришли в чужую страну, вооруженные одним-единственным мечом Пола, но я так же спросил себя, какую пользу могли бы принести оба Никчемных, Старший и Младший, в настоящей драке.
Я так же хотел бы знать, не спрятан ли в одном из мешков пороховой пистоль.[6] Находясь на службе короля, Пол с халдеем имели право на ношение огнестрельного оружия, по крайней мере, в Сунисе. Оно било не так точно, как арбалет, но занимало меньше места и было удобнее в дороге.
Когда мечи были возвращены на свое место, Пол улегся на траве и вопросительно посмотрел на Софоса.
— Оценить мою слабость и силу соперника? — нерешительно спросил тот.
— А в чем твоя слабость?
— В моем росте?
— А что является силой Амбиадеса?
— Годы занятий фехтованием, — пробормотал я себе под нос, но меня никто не услышал.
Софос дал правильный ответ.
— Рост и длинные руки.
— Помни об этом.
Затем Пол мягко похвалил Амбиадеса и дал ему несколько советов. Несколько минут они вели мужской разговор об оружии. Пол четко и внятно отвечал на вопросы Амбиадеса, и парень выглядел довольным. Он уже почти нравился мне. До прихода халдея еще оставалось достаточно времени, так что я прилег на мягкую землю под деревом и закрыл глаза. К возвращению халдея все, кроме Пола, спали.
Я проснулся, услышав стук копыт, но не пошевелился. Было так приятно лежать и смотреть на узловатые ветви и густую листву над головой. Земля под моими пальцами больше напоминала мягкий порошок. Ветер играл молодыми веточками, открывая между ними клочки неба, почти белого от полуденного зноя. Над головой жужжали мухи. Единственным звуком, перекрывающим их стрекотание, был приближающийся топот копыт.
