— Она меня не вызывала на это, мы оба хотели,— простодушно сказал он.
Стэникэ запустил руку в свою пышную шевелюру, точно адвокат, которого затрудняют противоречия в показаниях клиента. Аглае в бешенстве вскочила:
— Стэникэ, зачем ты его слушаешь? Ты что же, не видишь, в каком он, бедняжка, состоянии? Разумеется, она и ее семья завлекли его, а там и прижали к стене.
— Пожалуйста, давайте все выясним, — настаивал Стэникэ. — Когда члены семьи вошли в комнату, они застигли вас случайно или у тебя было впечатление, что они давно подстерегали вас? Они тебе угрожали, запугивали тебя?
— Они мне сказали, что я совершеннолетний, — обошел уязвимое место Тити, — и могу делать, что хочу, даже если мама не соглашается.
— Вот как, они полагают, что если ты совершеннолетний, то я допущу, чтоб над тобой всякая развратница шутки шутила? — с упреком сказала задетая Аглае. — Нет, сынок, ты останешься дома, а я посмотрю, что следует предпринять.
Стэникэ был в достаточной мере адвокатом, чтобы отдавать себе отчет в истинном положении вещей, он и вообще-то вмешался в эту историю только из любви к пышным фразам и мелодраматическим ситуациям.
— Что ж, если бы Тити подал жалобу, что его заманили в ловушку — дали понять, будто он имеет дело с женщиной легкого поведения, а потом угрозами принудили согласиться на брак, — то это явилось бы отправным пунктом для возбуждения дела о разводе. Но это должен сделать он сам, только он сам, ибо он совершеннолетний. Ну, молодой человек, ты как, потребуешь развода?
Тити хмуро, но решительно ответил:
— Я не разведусь.
Аглае схватилась за голову и запричитала:
— Ай-ай-ай!
— Мама, зачем им разводиться? — словно ее вдруг осенило, изрекла Аурика. — Может быть, они счастливы!
Аглае махнула рукой, точно желая сказать: «все это чепуха».
— Если он меня любит и хочет, чтобы я устроила его жизнь, то сделает так, как скажу я! — И прибавила, словно Тити уже согласился и надо было смягчить слишком тяжелый для него укор: — Не грусти, сыночек, я избавлю тебя от авантюристки.
— Предположим, что Тити, повторяю, Тити, потребует развода по вышеизложенным мотивам, — продолжал юридическую консультацию Стэникэ. — Дело может принять неприятный оборот. У нее братья — офицеры, нельзя утверждать, что их сестра проститутка. Они могут привлечь к ответственности за клевету.
— Подумаешь, офицеры, — презрительно сказала Аглае. — Просто какие-нибудь жулики. Надели мундиры, чтобы запугать его.
