— Что вы собираетесь делать? — спрашивал Тити.
— Я буду учиться в университете. Помолчав с равнодушным видом, Тити, заявил:
— Мама говорит, что вы будете искать службу! Когда Феликс все-таки поступил в университет, Аглае была потрясена.
— Ты совсем не смотришь за этим мальчиком, — сказала она Костаке.
Стэникэ оплакивал участь интеллигентов и клялся, что, будь он в возрасте Феликса, он обучился бы какому-нибудь ремеслу. Видя, что дела не поправишь, Аглае, чтобы разочаровать Феликса, принялась жалеть врачей и доказывать, что они влачат нищенское существование.
Через некоторое время Тити вдруг перестал ходить в лицей. Он величественно разгуливал в штатском костюме с галстуком «а ля лавальер». Тайна скоро разъяснилась. Стало известно, что Тити отныне «студент» Школы изящных искусств, куда он и в самом деле поступил, заявив, будто окончил лицей. Аглае, до вчерашнего дня ненавидевшая мазню Симиона, отныне стала пламенной поклонницей искусства.
— Я не хотела мешать призванию Тити, — говорила она. — Пусть он спокойно развивает свой талант, уж я позабочусь о его будущем. Не всякий родится с таким даром, как он.
Это было сказано в присутствии всей семьи. Отилия подмигнула Феликсу, что не укрылось от взоров Аглае.
— И если мне поможет бог, я его женю, чтобы он не попал в руки какой-нибудь развратницы, — едко добавила она, — и у него будет свой дом
Но по иронии судьбы именно «развратница» Отилия пробудила эротические инстинкты Тити. С некоторого времени он стал все чаще наведываться в дом Джурджувяну и явно искать встречи с Отилией. Он сидел около девушки и молча улыбался, с трудом подыскивая тему для разговора, так как говорить ему было не о чем, да он и не умел вести беседу. Эти частые визиты Тити были тем более удивительны, что обычно он не ходил ни к кому в гости. Тити позволял Аглае одевать его по ее собственному вкусу, подчинялся всем приказаниям матери и отказывался от любого дела, если читал в ее глазах неодобрение. Теперь Тити стал каким-то нервным и, собираясь заговорить, то и дело глотал слюну.
— Что ты делаешь? — вдруг спрашивал он, сидя возле Отилии.
— Разве ты не видишь? Шью, — точно маленькому ребенку, отвечала, не отрываясь от работы, Отилия.
Порой Тити, весь во власти неясных желаний, следил за каждым движением Отилии и так долго сидел не шевелясь и молчал, что девушке наконец это надоедало и она уходила к себе в комнату. Тити покорно шел за ней и останавливался в дверях.
