— Но роман интересный, правда?
— У меня не было времени читать его, — хладнокровно ответил Тити, возвращая Феликсу книгу, — может быть, я возьму его в другой раз.
Феликс вспомнил ироническое замечание Отилии и понял, что она говорила так вовсе не со злости, а потому, что хорошо знала Тити. Тити принялся рассказывать всякие пустяки из повседневной школьной жизни и не проявлял никакого намерения заниматься, поэтому Феликсу пришлось наконец признаться, что Аглае просила его помочь ее сыну. Однако Тити позволил ему только продиктовать перевод коротенького отрывка. Занимались они недолго — Тити вдруг побледнел, встал, поднял правую руку вверх и запрокинул назад голову.
— У меня пошла кровь носом! — со страхом сказал он.
В самом деле, от его носа к верхней губе тянулась красная ниточка. Так как кровотечение не прекращалось и Тити сделал испуганное лицо, Феликс открыл дверь и вышел в зал. На шум прибежала Аглае и, узнав от Феликса, в чем дело, в волнении ворвалась в комнату.
— Опять у тебя идет кровь, милый, — заохала она. — Я сейчас принесу ваты.
Порывшись где-то, она явилась с большим куском ваты и, положив руку на лоб Тити, сунула ему в ноздрю тампон.
— Все это от переутомления, — брюзжала она. — Ну его к богу, это ученье, я не собираюсь делать из тебя философа. Кто слишком много читает, тот и рехнуться может.
Эти слова были сказаны очень язвительно и оскорбили Феликса: Ведь Аглае сама позвала его, а теперь взваливала на нею вину за переутомление Тити. С этого дня Феликс больше не ходил к ним, пока наконец Аглае снова не пригласила его:
— Домнул Феликс, позанимайтесь немножко с моим Тити, я вижу, у вас есть терпение.
Феликс стал часто бывать у Тити и привык к нему, но занимался с ним только тогда, когда тот сам просил об этом, что случалось довольно редко. Тити был милый, но несколько странный юноша. Он любил рассказывать Феликсу, что с ним произошло за день, что он наблюдал на улице, какие рисунки рассматривал. Когда он возвращался домой, Аглае расспрашивала его, что он видел на проспекте Виктории, и Тити послушно сообщал обо всем попавшемся ему на глаза. Но если Феликс пробовал поспорить с ним о чем-нибудь, Тити хмурился и упорно стоял на своем, а Аглае глядела на Феликса так враждебно, как будто он посягал на рассудок ее сына. Аглае и Аурика благоговейно внимали всему, что говорил Тити, а Симион смотрел на него с безмолвным одобрением.
— Тити, расскажи, как вы списывали на уроке истории, — предлагала Аглае.
