— Продолжайте, продолжайте, — сказал он покровительственно, как будто между Феликсом и Отилией существовали всем известные, признанные отношения.
Отилия бросила на Стэникэ гневный взгляд и готова была выгнать его вон за такую бесцеремонность.
Стэникэ прикинулся, что не заметил ее негодования, и медовым голосом продолжал:
— Молодость, что поделаешь! Когда я был влюблен в Олимпию, я целый день целовал ее куда попало. Мы никого не остерегались. Так что... не стесняйтесь.
Феликс направился к двери, и у него даже хватило духу учтиво произнести, словно в благодарность за пришитую пуговицу:
— Спасибо, домнишоара Отилия. Но Стэникэ удержал его:
— Постойте, дорогой, не уходите, я как раз хотел спросить вас кое о чем. Вы изучаете медицину. Вот вам интересный случай. Один мой клиент — это наши адвокатские дела — намерен опротестовать дарственную запись, сделанную его стариком дядей. Он заявляет, что старик не совсем в здравом уме. Конечно, мы можем найти врача, который его освидетельствует, но здесь нужна знаменитость, профессор университета, слово которого — закон... И с которым можно... Клиент заплатит. Но понимаете, старик не захочет, чтобы его освидетельствовали. Врач придет как будто случайно, в гости. Например, сюда. Здесь буду я, Отилия, Паскалопол, дядя Костаке и тот старик, которого я приведу под каким-нибудь предлогом, потом явится доктор. Никто ничего не заподозрит. Вот я и хотел вас спросить: с кем из профессоров-психиатров можно было бы... И как ему без риска предложить? Если попадется человек несговорчивый, он нам спутает все карты. Вы, кажется, знакомы с ассистентом? Не можете ли замолвить словечко?
Феликс в раздумье слушал Стэникэ. Он вспомнил о визите Василиада, о насильственном осмотре дяди Костаке. Дела Стэникэ казались ему подозрительными и нечистоплотными. А самое главное — зачем приходить с врачом именно сюда? Совершенно очевидно, что Стэникэ замышляет какую-то махинацию и ему нужен врач-сообщник. Феликс невольно подумал о дяде Костаке и представил себе, как университетский профессор опять станет исследовать его, расспрашивать, раздевать. На каком основании? Бедный дядя Костаке! Правда, он скуп и несколько бесцеремонен, но никому не причиняет зла и до смешного нормален и осторожен во всех своих поступках. Феликс поспешил разочаровать Стэникэ, сообщив ему о вошедшей в поговорку суровости университетского профессора. Это — ученый, не знающий ничего, кроме своего микроскопа, неспособный снизойти до подобной комбинации и, кроме того, богатый. Стэникэ нахмурился.
