— Ну и холод тут, — девушка плотнее закуталась в меховой плащ. — Сейчас огонь разведу.
— Да я… сам могу.
Не слушая, она встала и пропала в темноте. Чуть погодя опять возникла рядом, бросила в очаг маленькие поленья. Присев на корточки, вынула трут из кошеля на поясе и принялась разводить огонь.
Когда небольшой костер начал разгораться, Улла обернулась.
— Ну и вид у тебя, — она качнула головой. — Простудился?
— Может, и это тоже, — двинув плечами, Бран скривился от боли.
— Ты чего? — Улла попыталась коснуться его плеча, но Бран, изогнувшись, отстранился.
— Что с тобой? Я не… — она вдруг замолчала и осторожно потянула с его спины шерстяную безрукавку.
Рубаха на Бране вся пропиталась кровью, новой и засохшей. Улла пальцами провела по заскорузлой ткани, и ее глаза расширились.
— Так это все правда? — тихо спросила она. — Это все так и было?
— Конечно, — отозвался Бран. — Ты тоже подумала, что я вру?
Она покачала головой:
— Но зачем же ты спорил с моим отцом? Почему просто не показал ему…
— Потому что он не смеет обращаться со мной, будто с рабом! — возразил Бран. — Ты разве не слышала, как он со мной разговаривал?
— Слышала, — Улла опустила взгляд.
— И вообще, — добавил Бран. — Я же не шут какой-нибудь, чтобы перед людьми нагишом скакать.
Он помолчал, а потом со вздохом произнес:
— Но в общем, все верно, вышло очень глупо. Теперь все будут думать, что я врун.
— Знаешь, — сказала Улла. — По-моему, сейчас не стоит об этом беспокоиться. Беспокоиться надо о твоих ранах. Зачем же ты это так запустил, а? Ты что, не знаешь, что у медведей когти ядовитые?
— Они не ядовитые, просто грязные… Но ты права, тут я тоже сглупил. Понимаешь, вчера, после охоты, я еле сюда дополз. И все равно ночь уже была, сил не было этим заниматься. А сегодня твой отец меня позвал. Я подумал, ему действительно что-то от меня нужно. Ну, а потом… ты сама все видела.
Она молчала. Ее лицо было непроницаемо, по нему Бран ничего не мог прочесть, а мысли… почему-то ему не хотелось лезть в ее мысли. Почему-то именно с ней это казалось ему предательством.
— Я понимаю, — выговорила Улла. — Давай-ка, я тебе помогу это снять.
— Я и сам в состоянии.
— Будет очень больно, — возразила Улла. — А так быстрей получится. Ты, может, стесняешься? Не стесняйся. Я тут всех лечу, и все давно к этому привыкли.
— Ну… ну, хорошо.
Сцепив зубы, чтобы не стонать, Бран начал стаскивать рубаху. Руки девушки, маленькие, но сильные, помогали ему. Одежда присохла к ранам, и несколько раз Улле пришлось крепко дернуть ткань.
