После таких встреч я с наслаждением бродил по улицам Багдада, и тут и там находя что-нибудь напоминающее знакомые пейзажи. Я стал пленником ностальгии, но ничуть этого не страшился, а наоборот упивался ею.
Одну из наших встреч с Агнетт стоит упомянуть особо. В тот день я не придал значения ее словам, однако чуть позже оказалось, что это событие играет немаловажную роль.
— Он приходил сегодня. Я знаю, — выпалила Агнетт, едва только мы с ней вышли на улицу.
— Кто приходил? — удивился я такому пылкому проявлению чувств, да еще и обращенных к чужому мужчине.
— Он, — еще раз многозначительно выделила она это слово. — Теперь фрейлейн не плачет.
Я лишь мысленно пожал плечами, но порадовался, что Агнетт будет меньше беспокоиться за свою госпожу. И правда, в тот день она была чрезвычайно мила и постоянно улыбалась загадочно. А под конец Агнетт прошептала мне на ухо:
— Они похожи на нас. Только им еще хуже. Им не позволяют быть вместе.
Над этими словами мне оставалось думать совсем недолго. Линии наших жизней были тесно переплетены. И, вдобавок, линии жизни фрейлейн Эльзы и Клауса фон Дирка оказались переплетены тоже.
Вечером хозяин выглядел очень радостным. Это было необычно, поскольку в последнее время чаще на лице его царила угрюмая задумчивость. Я не спрашивал, но мне казалось, что поиски идут не так, как он планировал.
— Скажи кухарке, чтобы назавтра приготовила хороший обед, — приказал он. — Нас посетят гости.
Я ответил, что непременно исполню поручение, но кого нам следует ждать и сколько их будет?
— Их будет двое, — господин улыбнулся. — Завтра нас навестят Хасим и Керим Руфди. Сегодня утром они вернулись в город, и мне посчастливилось повстречать их.
— Хорошо, господин.
Я кивнул и отправился на кухню, чтобы отдать распоряжения, а по пути вдруг вспомнил сегодняшние слова Агнетт. «Он приходил. Она больше не плачет», — вот как она сказала. Ну разумеется! Фрейлейн Эльза переживала за Керима Руфди, а теперь, когда увидела, что с ним все хорошо, то ее настроение сразу улучшилось.
Но вряд ли то была дружеская забота. «Они похожи на нас», — вот что еще сказала Агнетт. Значит, между ними тоже есть чувство. И если сейчас такое выглядит весьма неподобающе, то после брака подобное станет предрассудительным. В чужой стране, с иноверцем, за спиной законного мужа — в случае огласки дело вряд ли ограничится одним лишь скандалом.
«Однако, Ганс, это не твоя забота», — поспешил успокоить я себя. В первую очередь я переживал за Агнетт. Что будет с ней, если все вскроется, и станет известно, что она знала и молчала?
