Зезва Ныряльщик огляделся, и, окончательно успокоившись, стал перед рвахелом, спиной к темневшей размытым пятном Площади Брехунов.
— Что тебе нужно от меня? — бесстрастно спросил Снеж. — Не трону твою возлюбленную, если тебя это волнует.
— Нет, — голос человека чуть дрогнул. Снеж удивился. Похоже, этот двурукий и вправду неравнодушен к девушке по имени Аинэ. Надо же. Похоже, воспитавшая его лайимар непостижимым образом сумела вложить в него нечто большее, чем фальшивые человековские качества. Что ж, тем лучше.
— Кто тебя нанял? — спросил Ныряльщик.
Прежде чем ответить, Снежный Вихрь некоторое время перебирал пальцами рукояти ножей.
— Странно, человек. Не так давно, рядом с этим местом ты вместе со своими друзьями стоял на улице и был точно так же напряжен, как и сейчас. Я помню твое лицо, помню лица твоих товарищей…
Зезва отступил на шаг, его рука медленно поползла к рукояти меча. Снеж поднял руку.
— Спокойно, рыцарь. Я смотрел на вас сверху… Еще миг, и ты был бы мертв. Но благодари Атери — Цветок Эжвана — за то, что остался жив.
Ныряльщик молча слушал рвахела, чуть сгорбившись.
— Помнишь пажа по имени Данкан, человек?
Не выдержав, Зезва выругался. Снеж скрестил под плащом четыре руки. Еще четыре играли ножами. Нежный звон, словно колокольчики звенят где-то далеко-далеко.
— Вижу, что помнишь…
Почти всю зиму Снежный Вихрь провел дома. Так приятно оказаться среди младших братьев и сестер, обнять, наконец, маму. Сказать, взяв в ладони ее заплаканное лицо: "Все в порядке, мамочка", крепко поцеловать, ощутив на губах соленый вкус маминых слез. Утром, крепко прижимая всеми восемью руками братьев и сестер, визжа и хохоча, скатываться с горы вниз, поднимая кучи снега. Вечером, когда малышня уже спит на полатях, успокоить встревоженную маму, и отправиться через холм, к заснеженной хижине старого Белого Бурана, чтобы сидеть у костра и слушать, как пожилые рвахелы, попивая настойку, говорят про жизнь. Про усилившиеся морозы и про охотников — человеков, ставших появляться на самом Хребте. Про мхеца-отшельника, заведшего обыкновение воровать из чуланов мороженую рыбу. Про непонятное призрачное свечение внизу, над темно-зеленой массой ельника. Словно души пленных ткаесхелхов, брошенных людьми замерзать насмерть у подножья Хребта, мечутся неприкаянно по безмолвному морозному лесу. Ох, да не обрушится на нас Хребет… Давно это было. Да… А славная настойка сегодня, Белый Буран! Что, жена сделала? Достойная женщина, отрада честного рвахела вроде тебя… Про странного посетителя, явившегося вчера и спрашивавшего тебя, Снеж.
