— Убери ножи, рвахел.
Снеж вздрогнул, узнавая голос. Зезва по прозвищу Ныряльщик. Восьмирукий спустился еще на две ступеньки. Зезва откинул капюшон.
— Ты под иллюзией, конечно, — насмешливо уточнил человек. — Хотя золотистые глаза не скрываешь. Намеренно, надо полагать. И как, пользуешься успехом у девок?
Снежный Вихрь молчал.
— Впрочем, — продолжал Ныряльщик, — я знаю, каков твой настоящий облик.
Снеж молчал.
— Может, выйдем на воздух? — предложил Зезва. — А то душновато.
— Зачем? — подал наконец голос рвахел. — Я и здесь тебя прекрасно слышу. И вижу.
Зезва не стал спорить. Некоторое время он молчал, глядя, как чадит на стене умирающий факел.
— Часовые скоро вернутся, — напомнил Снеж.
— Вот и я о том же, — повернулся Ныряльщик. — Ты же не думаешь, что я устроил тебе во дворе засаду.
— Если бы ты хотел просто поговорить, то ждал бы за пределами дворца. Незачем было выслеживать меня в этих коридорах, человек.
Зезва вздрогнул.
— Верно. Но я проводил Аинэ и…
— Аинэ твоя возлюбленная, не так ли?
Ныряльщик вспыхнул. В золотых глазах Снежа играла улыбка.
— Почему вы, человеки, стыдитесь своих чувств? Почему оставляете в далеком детстве настоящие переживания и порывы? Или по мере взросления в ваших душах умирает искренность?
Теперь уже Зезва молчал, отвернувшись. Едва слышный звон под плащом Снежа словно напомнил ему, что пора идти. Он молча пригласил рвахела идти вперед. Восьмирукий пошел вниз, не оглядываясь.
В полном молчании они спустились во внутренний дворик, проследовали мимо вытянувшихся часовых, и скрылись за окованными железом воротами дворца гамгеона. Дежурившие за стеной солдаты хмуро посторонились. Снеж чувствовал их неприязненные взгляды. Один из арбалетчиков пробормотал сквозь зубы ругательство.
Хотя днем прошел небольшой дождь, к вечеру прояснилось, и звезды холодно и надменно светили с черного, бездонного неба. Темные, притихшие улицы Цума жили собственной жизнью: шорохи, возня, странные приглушенные голоса и какой-то сдавленный хрип, словно кашляет неведомое чудище, подхватившее насморок. Крикнула прилетевшая с окраины сова, раздался шум крыльев. Снежный Вихрь насмешливо взглянул на напряженно всматривающегося в темноту человека.
— Успокойся. Ночники спят.
— Откуда ты знаешь? — огрызнулся Зезва.
— Знаю.
Снеж облокотился о стену обшарпанного двухэтажного дома с едва различимой в темноте надписью. Но восьмирукий видел в темноте, как кошка и легко прочитал нацарапанные углем руны: "Здесь живут солнечники". Презрительно скривил губы. Ущербные душой человеки.
