Не обращая внимания на бесчисленные поклоны и слова благодарности, Мурман вскочил в седло и рванул с места, словно кто-то гнался за ним. Его спутники последовали следом. Последним мимо отмеривавших поклоны эров медленно проехал Зезва. Юный Гаиска поднял глаза, когда черноволосый рыцарь молча всучил ему в ладонь несколько серебряных роинов. Мальчик хотел было что-то сказать, но одуряющий запах жареной курицы заставил его броситься к деду. Старый Гаиска устало уселся на трухлявый пень, кем-то притащенный с леса, и развернул узелок. Улыбнулся, когда внук принялся рвать зубами нежное мясо. Задумчиво сжевал ножку, к овощам не притронулся вообще.
— Светлейший тевад и вы, господа рыцари, и ты, святой отец, — Гаиска, не отрываясь, смотрел, как внук давится снедью, — спасибо за курицу, деньги… И да сожрет вас Кудиан с вашей проклятой войной! Кровопийцы… Ешь, внучек, ешь.
Ваадж присел на корточки рядом с трупом. Поморщился от запаха, уже начинавшего превращаться в вонь. Поднял голову на скрестившего руки на груди Зезву, хмыкнул и снова принялся осматривать скрюченное изуродованное тело. У мертвеца не было головы, из туловища торчал уродливый огрызок. Морская галька вокруг потемнела от крови, волны сюда так и не добрались, несмотря на вчерашние шторм и ветер. Около сорока солдат из отряда Мурмана оцепили место на пляже, где на рассвете рыбаки нашли обезглавленного человека в купеческом плаще и ярко-зеленых шароварах. Простолюдины так перепугались, что даже не обыскали тело. Туго набитый кошелек по-прежнему висел на поясе из свиной кожи. Ваадж вытряхнул на ладонь несколько монет. Хмыкнул при виде золотых окронов и манатов.
— А ты ждал фальшивые роины, чудик?
— Нет, Зезва, это было бы слишком… — пробормотал Ваадж. — Так, что тут у нас? Видишь?
Ныряльщик, мгновение поколебавшись, опустился на колено рядом с Вааджем. Чародей осторожно приподнял правую руку трупа. Скрюченные пальцы крепко сжимали рукоять короткого кинжала. Пальцы левой руки растопырены, от ног в сторону прибоя тянутся борозды.
— Его что, от моря тащили? — проворчал Зезва, поднимаясь. Низко-низко пролетела чайка, сделала полукруг и понеслась вниз, к еде. — Я сразу на виртхов подумал.
— Виртхи, говоришь, — Ваадж задумчиво подергал свою куцую бородку, затем натянул шляпу на самые глаза.
— Но крысолюды, — мрачно продолжал Зезва, — никогда не выходили из моря в этой местности. Их часто видят севернее, даже в Цуме. Я, курвин корень, уже имел счастье с ними встретиться…
