— Сарис! — зашелестело в ушах.
— Ведьма! — шепот вокруг.
— Помнишь меня? — вкрадчивый голос.
— А мы тебя помним! — стучит в висках.
Сарис рухнула на колени, затем опрокинулась на спину и, тихо скуля, поползла прочь от окруживших ее призрачных фигур. Она чувствовала, что кожа на локтях уже содрана, но не чувствовала боли. Только не видеть эти лица, эти руки, тянущиеся к ней и отдающиеся эхом голоса.
— Ты убила меня…
— Ты мучала меня и превратила в медиума, чтобы Вайна использовала мое тело…
— Взгляни на меня, Сарис!
— Я умирал в луже собственной блевотины, Сарис…
— А ты смеялась!
— Теперь тебе не смешно, Сарис?
— А мне было всего четырнадцать, но ты не пожалела меня, Сарис…
— Сарис, что ты наделала, Сарис?
— Куда же ты ползешь, Сарис?
— Тебе привет от Кудиана, Сарис…
— А я сгорела заживо в доме моих родителей, когда его подожгли по твоему приказу, остроухая…
Ткаесхелка взвыла и бросилась бежать, отмахиваясь от вьющихся над ней сущностей Грани. Их тихий и довольный смех несся над землей.
— Не убегай, поговори с нами, остроухая!
— Взгляни на меня, ты убила меня ножом, помнишь?
— Что же ты машешь руками? В Предгранье не действует твоя сила!
— Вайна не придет тебе на помощь!
— Ну, и где твоя пятиконечная звезда, Сарис?
— Пентаграмма где?
— Испортилась?
— Как жаль!
— Демон Кудиан далеко!
— А мы рядом, остроухая!
Всхлипывавшая ткаесхелка спотыкалась и падала. Она чувствовала, как ледяной ветер дышит на нее морозным, обжигающим ничем. Дыхание пропасти и смерти. Забвения и муки. В отчаянии плела Сарис заклинание скрюченными, плохо сгибающимися пальцами. Один лишь смех в ответ:
— Ну, давай, ведьма, еще одно заклинание, давай!
— Пальчиком левее!
— Правее, правее загибай!
— Ну что, не слышит Кудиан, не?
— Занят, небось!
— У-тю-тю-тю!
— Сарис, Сарис, мы тут!
Ничего не видя перед собой, ткаесхелка слишком поздно заметила возникшую перед ней жуткую черно-красную фигуру. Оскал зубов-пил и щелкнувший бичом хвост. Боль, словно, жидкий огонь пронзил спину. Визжа, ткаесхелка упала, но тут же вскочила и побежала. Боль исчезла! Где же…
— Здравствуй, Сарис.
Ткаесхелка, не мигая, смотрела на скрюченное тело, распластанное на земле. Ее собственное тело.
— Наконец, наша…
Крик издавший напоследок Сарис никто не могу услышать. Миркомор спокойно смотрел, как целая стая призраков окружила ту, что только что была ткаесхелкой Сарис, кудиан-ведьмой. Сноп света пронзил нетелесную сущность ведьмы, она выгнулась, распростерев руки. А затем неприкаянные бросились на нее. Миркомор зевнул. Это был не первый раз, когда он наблюдал, как пожирают души. И не последний.
