— И на Цум тоже, — задумчиво сказал Мурман.
Зезва и Каспер снова переглянулись. Беспокойство тевада длилось уже много дней. С тех самых пор, как Лев Аскерран указал на зияющие бреши в, казалось бы, безупречной обороне города. Меры, молниеносно принятые командованием, должны были успокоить Мурмана, но наместник Горды, совсем недавно назначенный Ламирой комендантом Цума, уже который день не находил себе места. По ночам он поднимал ввереных ему людей, объезжал посты и защитные стены, захаживал в гости джуджам, обороняющим деревню Шрам, в общем, не давал покоя ни себе, ни Зезве с Каспером. Последние давно мечтали лишь об одном: найти хороший сеновал и завалиться спать. Хорошо отцу Кондрату, которого приблизила у себе королева, сделав духовником, к зависти и гневу Цумской монашеской братии. Еще бы, выскочка, инок-бродяга из Орешника вхож к ее величеству! Не иначе, Ормаз решил покарать головы и души людей Мзума… "Да, — думал Зезва, не реагируя на настойчивые призывы Толстика выдать еще одно яблоко, — брат Кондрат устроился неплохо. Знай себе кушай, пей, да исповедуй. Причем не кого-нибудь, а саму правительницу Мзума. Которая…" —
Зезва помрачнел.
Между тем, Мурман испытывающе взглянул на подчиненных, смачно высморкался в огромный платок, извлек из-за пазухи свернутый лист. Затем развернул и прочитал его содержимое как громом пораженным окружающим.
— "Секретный циркуляр. Тень. Всем офицерам, рыцарям, солдатам, агентам, — голос Мурмана звучал глухо и устало, — седмицу назад в стольном граде Мзум совершено дерзкое покушение на Его Святейшество, Владыку Востока и Запада, Хранителя Веры Отцов, Первого Священника Храма Солнца — святого отца Истрия…" — тевад хмуро пробежал глазами по тексту… — дальше обычное словоблудие писца… так… ага, вот: "… благодаря милости Ормаза и бдительности солдат Тени, преступнику не удалось привести коварный замысел в исполнение. Владыка получил ранение, но сейчас его жизнь вне опасности. Несмотря на все принятые меры по поимке, злодею удалось скрыться. Приметы богомерзкого лиходея: в одеждах инока, по имени…"
Когда тевад назвал имя преступника, Зезва подскочил на месте и уставился на Мурмана. Каспер выругался сквозь зубы.
Человек в монашеском плаще крался вдоль стены дома, прячась от призрачного света ночных фонарей. Добравшись до большого вечнозеленого дерева, что кривой глыбой высилось возле ворот богатого дома, человек присел на корточки и долго не мог отдышаться. Немного придя в себя, он прислушался. Тишина. Ночной Цум не издавал ни звука. Лишь откуда-то слабо доносился злобный лай потревоженного пса.
