— Достойному Владу прекрасно известно, что выпивка не раздается во время подготовки к наступлению.
— Тогда чего же мы ждем? — воскликнул Картавый, в гневе топая ногой. Его глаза едва не повылезали из орбит, руки затряслись, а левая нога принялась плясать сама по себе. Артар и Шест с ухмылкой переглянулись. Ничего не заметивший Влад тщетно пытался утихомирить собственную ногу.
— Достойный господин Влад Ашарский, — медленно, почти по слогам выговорил Элан, — я искал встречи с тобой именно для того, чтобы сообщить хорошие новости.
Два элигерца за его спиной переглянулись снова, теперь уже с удивлением.
— Ближайшие три дня, благородный Влад.
Главный рощевик впился глазами в элигерца.
— Хорошо, — произнес он чуть слышно. — Ах, как хорошо, господин советник. — Его нога, наконец, успокоилась. — Значит, мы подошли ко времени осуществления согласованного нами плана?
— Именно, достойный Влад.
Картавый улыбнулся, поклонился Элану, небрежно кивнул элигерцам и отправился к своим. Вскочив на коня, рощевик поднял его на дыбы. Сквозь ржание донесся крик:
— Три дня, господин советник, три дня!
Когда всадники скрылись в темноте, Элан повернулся к переговаривающимся подчиненным.
— Артар.
— Господин?
— Устранитель?
— На месте, господин.
— Пришлешь ко мне, и немедленно.
— Слушаюсь!
А Влад Картавый, пришпоривая своего скакуна, цедил сквозь сжатые зубы:
— Разделаюсь с Ламирой, и тогда придет и твое время, Элан Храбрый! Немного терпения, немного терпения…
Отряд с лязгом и гиканьем мчался сквозь ночь.
Стоя перед открытым окном, Аинэ с наслаждением вдыхала чистый, влажный, пахнущий морем воздух. До её слуха доносились деловитые крики чаек, а звезды, мерцающие в ночном небе, манили своей ускользающей красотой. Было тепло, и ласковый весенний ветерок несильно обдувал лицо девушки. Месяц эгри, наконец, вступил в законные права, и весна, настоящая весна воцарилась в Цумском тевадстве. Зима еще огрызалась ветрами и редкими ночными бурями, когда Темное море свирепо катило шипящие валы, тщетно пытаясь сдвинуть с места дамбы, возведенные королем Роином. Но последние несколько дней море успокоилось окончательно. Днем светило солнце, и радостное щебетание птиц, носящихся среди стремительно покрывающихся зеленью деревьев, трубило на весь свет о воцарении долгожданного тепла.
Вдохнув еще раз полной грудью, Аинэ с сожалением отошла от окна, и, накинув шаль, продолжила путь по длинному коридору, что соединял основную часть дворца наместника Вожа Красеня с крылом, где располагалась королева Ламира. Махатинцы и Телохранители провожали девушку взглядами — кто смотрел с удивлением, кто с изрядной долей похоти, но большая часть часовых не могла скрыть восхищения, дружно поворачивая головы вслед новой горничной государыни, которая легкой походкой проходила мимо, одаривая каждого солдата приветливой улыбкой. В конце коридора Аинэ остановилась и постучала в большие окованные железом двери. Два дюжих солдата, несшие службу рядом, получили две улыбки и, совершенно растаяв, неуклюже отсалютовали девушке. Один из них, помоложе, даже хотел что-то сказать, но взгляд старшего остановил его. Двери отворились, и горничная Ламиры скрылась за ними, оставив молодого махатинца вздыхать, а пожилого — улыбаться.
