– Давайте, поручик, наполним наши кружки и отметим мой праздник и вкупе нашу нерушимую дружбу. Сейчас позову Окунева и братьев-поляков. Они непременно откликнутся на приглашение.
– А что это за странный напиток у вас в руках?
– Первач, настоянный на кедровом орехе. Весьма ароматное питье и чрезвычайно крепкое. И еще полезное.
– Смею уверить в моей неспособности выпить сие непонятное зелье, я никогда такого не пробовал.
– Выпьете, Дмитрий Михайлович, непременно выпьете. Тут в Сибири на каторге вы научитесь многому, в том числе пить и самый тривиальный самогон. Здесь, смею заметить, милостивый государь, не Петербург и не Москва, а особая страна – Стретенский острог, Забайкалье. Свои негласные правила и свои негласные законы…
– Не смею с вами спорить, Сергей Сергеевич, вы здесь на каторге поболе моего живете, поболе и знаете, и я с вами буду во всем соглашаться.
– Ну уж во всем… Но в знании сибирских и тюремных обычаев, пожалуй, можете…
Вскоре к столу подтянулись Окунев, Сташинский и Юзевский. Офицеры с шутками и прибаутками стали праздновать полковой праздник. Как ни странно, но Алабину понравился кедровый первач. Правда, крепкий по градусам самогон быстро опьянил поручика, и Алабин уснул за столом. Его товарищи, тихонько посмеиваясь над питейной слабостью собутыльника, перенесли Дмитрия из-за стола на нары и укрыли одеялом.
– Первый блин комом, – весело сказал Кислицин. – Ничего, я думаю, что скоро Дмитрий Михайлович привыкнет к кедровому и другому прочему первачу и еще нас превзойдет.
– Вполне возможно, капитан, – согласился Юзевский.
…И вот наступило Рождество, затем Новый тысяча восемьсот десятый год! Арестанты тоже отмечали этот праздник, в том числе и офицеры. Правда, не так шикарно, как на былой военной службе, но вполне неплохо для рядовых ссыльнокаторжных. Откуда-то взялась буженина с чесноком, ветчина, домашняя кровяная колбаса, красная икра, копченая рыба, сыр, соленые грибы, огурцы, помидоры, маленькие арбузы, водка и что самое редкое для арестантов – шампанское.
– Откуда сей божественный напиток? – спросил Окунева поручик. Я его сто лет не пил.
– Как откуда? – удивился корнет. – Вы, Дмитрий Михайлович, принимали долевое участие в предприятии «Новогодний пир»?
– Да, безусловно, и что из сего следует?
– Так вот некоторая часть пошла на подкуп тюремщикам, все это они сами где-то достали. По нашему списку. Кажется у местных лавочников и купцов. А за шипучий напиток мы платили нашим неразлучным соглядатаям втройне!
