– Прекрасно! – Родион хлопнул ее по плечу. – А теперь я пойду. Геннадьич нам сбор назначил минут через пять, надо план дальнейшей работы составить. Давай, до завтра!
– До завтра! – кивнула Ульяна, снова наклонившись к шнурку.
Когда Родион скрылся из виду, она подскочила, взвизгнула от радости и захлопала в ладоши, как маленькая девочка.
А потом напустила на себя серьезный вид и поспешила за подругами, которые уже направились в лагерь.
«Битва за урожай» – странное и какое-то старорежимное выражение – в последние дни приобрело для Ульяны настоящий смысл. Работа кипела с утра до вечера. Конечно, молодежь не проводила в поле целый день (по закону не положено), но находились активисты, которые возвращались помогать в уборке урожая и в послеобеденное время. Торчать в лагере было как-то скучно, да и стыдно. Ведь всем прекрасно было известно, сколько еще осталось работы, сколько всего необходимо успеть сделать, пока не начались осенние дожди.
Родион говорил, что погода в такое время – основной друг и враг. Если начнет лить раньше времени, можно потерять большое количество зерна и овощей, потому что убирать на мокрой земле комбайном нельзя – увязнет. Да еще и хранить мокрое зерно и капусту-морковку, сушить… В общем, все спешили.
С помощником комбайнера Уля сейчас виделась редко, разве что в столовой иногда, когда он приходил на завтрак или обед. Но чаще парень спозаранку садился в своего железного монстра и весь день пропадал в поле. Временами девушка приносила ему что-то из еды или просто свежую воду, потому что перерывов Родион почти не делал и к вечеру, конечно, был совершенно измотан.
Впрочем, и она не отсиживалась. О соревновании с Матильдой речи уже не шло. Во-первых, они как-то умудрились к концу смены найти общий язык, и собачиться было просто глупо, а во-вторых, урожай сейчас был важнее, чем любые разборки и соревнования. Потому Ульяна думала об одном – успеть сделать как можно больше.
Косметичка давно покоилась в тумбочке, маникюра у девушки вовсе не было, просто коротко подстриженные ногти без лака, даже без слоя укрепителя. Иногда Уля смотрела на свои руки и удивлялась, как такое может быть, чтобы она ощущала себя совершенно другим человеком? Та московская «принцесса» стала для нее почти чужим человеком, незнакомкой, о которой девушка вспоминала редко и с некоторым чувством неловкости. Это была я?
Солнце палило нещадно, в воздухе постоянно висело какое-то горячее марево. Влажность воздуха заставляла покрываться потом с головы до ног, как только желтый диск показывался из-за облаков. Ульяна отчетливо чувствовала приближение осени. Вот-вот зарядят ливни, с деревьев облетит листва, и все, что они не успеют убрать, так и погибнет на поле. А ведь это какая работа, сколько сил вложено.
