Он отобрал саквояж у своего охранника, поставил на угол саркофага и, раскрыв, извлек толстую колбу с эфиром внутри и резиновой грушей, прикрепленной на кишке снаружи.
— Вы сможете ее приподнять? — обратился он к Соверену.
— Не знаю.
— Хотя бы голову.
Соверен попробовал подвести ладонь под затылок любимой, но не смог пробиться сквозь смерзшиеся волосы. Электричество жгло пальцы.
— Это невозможно.
— Дьявол! — Коулмен выругался. — Тогда просто приоткройте ей рот. Вы можете приоткрыть ей рот?
— Я попробую, — сказал Соверен, вырвав с «мясом» электрические провода.
— Попробуйте.
Коулмен прилепил к колбе что-то вроде мундштука с острым и тонким носиком.
Соверен попытался раздвинуть Анне губы. Очень скоро он понял, что это затея глупая, что он или нарушит что-нибудь, или отколет безвозвратно. Господи! — подумалось ему. Что я делаю? Я же не мясник… Пусть лучше лежит такая, как есть…
Он подул на пальцы.
— Что вы копаетесь? — рассержено сказал Коулмен.
Он подступил, посмотрел на осторожную, неуклюжую попытку Соверена вновь продавить рот мертвой девушке и турнул того плечом.
— Чистоплюй вы, господин Стекпол!
— Это Анна! — крикнул Соверен. — Если с ней…
— Я знаю. Только она уже мертва.
Коулмен наклонился, закрыв Анну от глаз Соверена. Раздался хруст, от которого тот вздрогнул и сжал кулаки, затем Коулмен поманил его пальцем.
— Смотрите, что надо делать…
Колба прижималась к губам Анны. Нижняя губа имела свежий разрыв. Соверен всхлипнул. Коулмен одной рукой придерживал склянку у основания.
— Господин Стекпол! Нам надо, чтобы эфир проник в тело вашей любимой, — сказал он. — Для этого нужно как можно плотнее прижимать колбу. Вам придется качать эфир.
— Что?
— Беритесь за грушу и начинайте давить!
Соверен поймал резиновую кишку дрожащими пальцами.
— Ну же! — прикрикнул Коулмен.
Дрогнул свет в лампе. Соверен сдавил. Зеленоватый эфир в колбе взвихрился и потек к мундштуку, к родным мертвым губам.
— Еще! — потребовал Коулмен, обжимая рот Анны своими ладонями.
Соверен до боли в ладонях промял грушу несколько раз. Эфир закружил медленнее, зеленоватый дымок нашел дорожку у Коулмена между пальцев.
— Дьявол! Опустите кольцо на колбе! — прорычал он.
— Како… Вижу, — сказал Соверен и с усилием сдвинул обод, охватывающий колбу. Эфир словно уплотнился от хода серебристой полоски по стеклу.
— Теперь жмите снова.
Груша заходила в пальцах. Соверен представил, что так бьется сердце Анны. Сжимается-разжимается, сжимается…
Тело в саркофаге вдруг шевельнулось.
