– Говорите прямо: в чем дело? – спросил Синяев.
– Я был на Земле, – словно самому себе сказал Синьг. – Я знаю ее климат, знаю организм людей. И все же я не подумал о разнице средних температур Земли и Каллисто.
– И что же? – спросил Широков, поняв все.
– Гесьянь считает, что вам нельзя лететь на Каллисто. Пока нельзя, – поправился Синьг. – Надо привыкнуть к лучам Рельоса.
– Здесь?
– Нет, здесь ничего не выйдет. Сетито слишком далеко от Рельоса. Гесьянь советовался с врачами и астрономами Каллисто. И они решили отправить вас на Кетьо, для акклиматизации. Кетьо ближе к Рельосу, чем Сетито, но дальше, чем Каллисто. Это будет промежуточной остановкой.
– И долго нас собираются там держать?
– Дней пятьдесят.
Широков переглянулся с Синяевым. Пятьдесят дней! Это было не так уж страшно. Они ожидали худшего.
– Из-за этого не стоит расстраиваться, – сказал Широков.
– Как ты не понимаешь? – по-русски сказал Синяев. – Не это их расстраивает. Дело не в том, что мы попадем на Каллисто с опозданием.
– А в чем же?
– В них самих.
Широков посмотрел на грустное лицо Синьга и понял.
– Летите на Каллисто, – сказал он, – без нас. Мы отправимся на Кетьо с Гесьянем.
– Диегонь не хочет этого. Да и другие не хотят. Мы говорили об этом. Мы сами доставим вас на Кетьо и останемся там вместе с вами. Вы наши друзья, а друзей не бросают.
Широков и Синяев хорошо знали, что экипаж звездолета любит их, но такого самоотверженного проявления этой любви они не ожидали. Ведь эти люди двадцать два года не видели своей родины. Каллисто была так близка!
– Не делайте этого, – сказал Синяев.
– Это решено, – ответил Синьг. – Но, конечно, нам грустно.
Широков обнял каллистянина и поцеловал его в серые губы.
– Спасибо! – сказал он взволнованно. – Мы не забудем жертвы, которую вы нам приносите.
Гесьянь пригласил Широкова и Синяева посетить его звездолет и познакомиться с четвертым членом экипажа. Сегодня вечером корабль должен был покинуть Сетито, чтобы как можно скорее перевезти раненых на Каллисто. До старта оставалось немного времени.
Нечего и говорить, что оба друга с удовольствием воспользовались этим приглашением.
Звездолет Диегоня был им понятен. Его конструкция и двигатели, хотя и недоступные пока земной технике, не представляли собой ничего загадочного. Наука Земли стояла на самом пороге открытий, которые были сделаны каллистянами к моменту старта их корабля к Солнечной системе, то есть двадцать два года тому назад. Но корабль Гесьяня был детищем иной техники. Ведь даже Мьеньонь, несомненно выдающийся инженер Каллисто, не понимал принципов его устройства. Техника, основанная на силах гравитации, – это было нечто совсем новое, загадочное и потому особенно интересное. Когда Широков и Синяев покидали Землю, наука их родины еще не знала достоверно, что представляет собой физическая сущность тяготения, она только подходила к решению этой загадки природы.
