и нечесть государьству великому учинена! А то ведь по знатью государя ввели в тот грех благословною виною, а приводили ему ту притчу: что коли ездят в войско, или где церквей христианскых нет, и они поймут с собою священника, да церковь полотняну возят с собою. Да брежение чинят о том велико: перво, деи, постелют кожу, да наверх кожи плат, на чем церкви той стояти; да как, деи, обеднюю отслужив, да церковь ту сняв, да по обычаю ее схранят, да туто место огнем попалят, а и без того не прикоснулось к нему ничто; или пакы кто невежеством учинит, что поставя церковь на земли, а плата под нею не постелют, ино священник рукы умывает над чашею, да ту воду в реку льют, да сняв церковь, место то также огнем попалят. А церкви божий стояли колико лет? а где священник служил, рукы умывал, и то место бывает непроходно же; и где престол стоял да и жертвеник, и те места не проходны же. А ныне те места не огорожены, ино собакы на те места ходят и всякой скот. А что дворы отдвинуты от города, ино то и в лепоту: а церкви бы стояли вкруг города: еще бы честь граду болшаа была. А егда бывает по грехом нахожение иноплеменник, ино выносив иконы, да сожгут стены, а милость господа бога вседрежителя, егоже храм, тутось останет, и пречистые его матере и святых всех молитва и заступление, на сохранение, граду. А что которые церкви были в городе, а то также бы подняти на подклетех, да сени нарядити вкруг церкви; и коли лучится выйти великому князю или великой княгине саду посмоттрети, и он бы поседел у церкви: ано лепо видети. А ныне розговорити того некому государю великому князю, развее тебе, господина отца нашего, з божиею помощию; а нам, твоим детем и съслужебником, пригоже тебе въспоминати о том; а ты, господин отець нашь, сыну своему великому князю накрепко о том въспоминай: понеже должно ти есть. А толко государь нашь, сын твой князь великий, того не обыщет, а тех не казнит: ино как ему с своей земли та соромота свести? Ано фрязове по своей вере[6] какову крецость[7] держат! Сказывал ми посол цесарев про шпанского[8] короля, как он свою очистил землю! И аз с тех речей и список к тебе послал. И ты бы, господине, великому князю о том пристойно говорил, не токмо спасениа ради его, но и чти для государя великого князя: занеже не кому иному того розговорити государю, а лежит на тебе, на отце нашем, да и на нас, на твоих детех. Да того ради молитва за государя уставлена и за его воинство по вся часы, чтобы, дал бог, он здоров был на многа лета с своею великою княгинею, и своими детми, и со всем своим воинством, да и мы в тишине их тихо и безмолвно житие поживем во всяком благоверии и чистоте. А что, господине, хощеши владыку ставити коломенского, а не управив дела еретическаго: а ведь не из-ыные земли добывати на владычество человека! А тутошним еще ти с обыском учинити: которые будут с теми еретики служили, или приобщались и соводворялись с ними, и то тем розные опитемьи: иному отлучение писано, а иному извержение до конца. Да то ты ведаешь, господин отец наш; а нам с своею братьею, архиепископом и епископами, пригоже о том тебе воспоминати. А ты бы, господин отец нашь, о том накрепко постоял, а мы, твои дети, з богом да с тобою: занеже и без того протянулось длъго: три годы минуло, а уже четвертый настал. Толко же ты, господин отец нашь, тех еретиков накрепко не обыщешь, да их не велишь казнити да и проклятию предати: ино уже мы какие-то будем владыки? что ли пакы наше пастырство зовется? Да чтобы еси, господине, сыну своему великому князю поговорил накрепко, чтобы и мне велел быти у себя да и у тебя, у отца нашего, благословитися: занеже здесь какие дела великие ни есть, а того дела болши нет; коли ся то дело управит, ино им, здешным великым делом укрепление будет. Да жалуюсь тебе, своему отцу, на Захара на черньца на стригольника: лает ми, господине, безпрестани уже третий год, на четвертой год настало, а посылает грамоты в мою архиепископью и к черньцом и к попом семисоборским, а что по московской земли, то числа нет; а пишет в своих грамотах: «послал, деи, есми по всем городом на еретика грамоты»; ино, господине, все велено терпети, опрочи еретика, а яз не еретик; ныне пакы моему старцу Ионе прислал на мене с лайбою с великою, и яз с тое грамоты список тебе, своему господину отцу, послал, и ты без меня пожаловал оборонил от того Захара стригольника. А милость господа бога вседержителя в триупостасном божестве, отца глаголю и сына и святаго духа, и в последняя лета единого от троица явлешися бога и человека, сугуба естеством, а не съставом, и того пречистые богоматере молитва и покров, также святых чюдотворец Петра и Алексеа молитва, да есть на твоем святительстве, господина отца нашего. А яз, сын твой, архиепископ Великого Новагорода и Пскова, тебе, своему господину отцу, челом бью.
