— Властитель, слишком многое не кажется ли тебе странным?
— Что, например?
— Говорят, ты воскрешал мертвых. Ты знаешь, что должно за этим последовать?
— Это последовало.
— Не только там, но и здесь. Слишком много изменил ты в мире, чтобы видеть, сколько. Даэмон, ты ведь воспитан был в христианской стране.
— В атеистической…
— Абсолютно неважно. Атеизм был отрицанием именно этого бога, ты знаешь. Ты ведь не верил?
— В этого — нет.
— А как ты жил до этого?
— Я не задавался вопросами религии, я верил в Бога — честно, верил. И чувствовал свое особенное предвестье скрытое в мире — иногда даже шорох листьев и полет высоких птиц говорил обо мне о нем. Во мне словно был сокрыт необыкновенный алмаз какой…
— Оттого Diamond?
— Да.
— Но как ты, все же человек, воспитанный в христианских координатах (…я правильно выразился?) для себя воспринял все, что произошло? Тот, кто улетел — он ведь никак не христианский бог.
— Скорее языческий… Купидон? да и то — нет.
— И ты — кто угодно, только не Антихрист. Как же с христианством?
— А никак. Зачем вопросы — ты сам видел, что произошло.
— И тебя это не пугает совсем?
Я не ответил, только зажег свечу на столе скорбным поцелуем. Боже мой, как мне одиноко, а тут еще этот религиозный человек со своими проблемами.
— Христианства, буддизмы, сионизмы — оставь их всяким верующим. Я ни во что не верю: я играю на другом поле, поле настоящего.
— То есть для тебя нет проблемы в этом?
— Ты коряво говоришь по-русски, Рахчандас. Видишь, я и имя твое знаю.
— О, это не мое имя.
— Да, конечно. Чего ты пристал ко мне с христианством: тебе-то что?
— Психологически интересный момент. Я не ожидал, что тебе настолько все равно.
— Абсолютно. Он не вызывает у меня ни положительных, ни отрицательных эмоций. Абсолютно нейтрально заряженная фигура — стало быть, ненужная.
— А христианство, Даэмон?
— Тут сложнее. Но дело не в писаниях и не молитвах — от их обрядов мне только плохо (впрочем, это им в плюс — значит, там присутствует сила). Я так подозреваю, что они используют ауру древних таинств, на месте древних храмов строят свои. Это не их святыни, а они пользуются их властью. Христианство — партизанская религия. Террористическая…
— Но ты мог бы проникнуть вглубь и выяснить, каких.
— Не интересно.
Рахчандас удивил меня — то ли совершенно не понимал, то ли хотел чего-то, о чем боялся спросить.
— Но ведь ты явился ко мне не за апофатическими комментариями?
— О, какие ты умные слова знаешь, — неискренне рассмеялся он, — нет. За другим пришел. Ты расчищаешь путь великим… как бы это по-русски сказать — essences.
