— Что ты, — Кот улыбается — так нежно, так тепло. — Такое только тебе под силу. Я это знаю и ничуть не сомневаюсь. Но теперь-то… Теперь, когда мы снова встретились…
— Но ведь это не я тебя нашёл! Может, ты и не мертва вовсе! А? Тебе такое в голову не приходило?
— Да как тебе сказать… Не знаю. Наверное, смертью проще объяснить мои перемещения, и всё это…
— Где, Кот? Где ты была? Что ты помнишь?
— Горы. Алтай. Но ведь это огромная территория! Тем более, горы есть горы, в них вообще непросто кого-то найти.
— Плевать. Во-первых, горы Алтая по сравнению с территорией всей страны, — ты понимаешь. Это совсем не много. Кроме того, у меня есть команды альпинистов. Отличные ребята, профессионалы. Так что… Я буду искать тебя, пока не найду. Понятно тебе?
Улыбаюсь. Нет, Кот, нет. Ещё не вечер. Солнце ещё высоко. Это Лохматого можно запросто выгнать с балкона, но заставить меня отказаться от моего смысла жизни — ну уж нет.
Она молчит какое-то время, словно что-то обдумывая. Затем, тряхнув водопадом волос, улыбается — широко, радостно.
— Ладно! Убедил! Ищи! Но если не найдёшь, — я тебя предупредила. И не жалуйся потом. Договорились?
Кот протягивает мне растопыренную ладонь. Легонько бью по ней своей распахнутой рукой, ощущая её ладошку, — прохладную и такую родную.
— Не вопрос!
И тогда, в одно мгновение всё меняется, и уже напротив меня стоит, удивлённо хлопая ресницами, клетчато-рубашечный Лохматый, и смотрит то на меня, то на свою руку.
Моя ладонь всё ещё хранит тепло нашего соприкосновения.
…
Глава 6. Соня: «Белоснежный сон».
Я никогда не лежала в больнице. Во всяком случае, мне так кажется. Во времена господства мигрени перенести подобное было бы физически непросто: поездка на машине скорой помощи вытрясла бы из меня остатки рассудка. Ну а потом, после, в этом просто не было необходимости. Сны были непредсказуемы, и всё же они, казалось, относились ко мне бережно: я ни разу не упала на улице или в метро, я никогда не засыпала там, где мне могла бы угрожать опасность. Напротив, сны будто бы хранили меня от всего, что могло причинить мне вред.
Но иногда мне снится, что я в больнице.
Это «белоснежный сон» — так я его называю. Эта палата — здесь всё настолько белое и чистое, что кажется нарисованным. Здесь всего одна кровать — моя, хотя сама палата достаточно велика, чтобы вместить как минимум двоих.
С потолка льётся приглушённый белый свет. Он ненавязчив и мягок; так Солнце светит зимним днём, пробиваясь через тяжёлые тучи, полные снега.
