– Пойдем загрузим.
– Сам справишься? – Бросил Костя, не отрываясь от детектива. Жорик щелкнул напарника газетой по темечку и отправился в холодную. Заправить покойника в морозильную камеру не трудно и одному. Насвистывая мелодию песенки про зайцев и «трынь-траву» из фильма «Бриллиантовая рука», он подошел к лежаку. Свист прервался на середине музыкальной фразы. Санитар стоял возле лежака и ничего не мог понять. Покойник исчез.
– Чего вылупился? – Услышал он из угла холодной. Лицо Жоры побледнело, руки задрожали, и сам он сделался не краше мертвеца.
– Не трясись, – успокоил «покойник» и, усмехнувшись, добавил: – Закурить не дашь?
Жорик заорал благим матом и вылетел в коридор. С перепуга он не сразу нашел дверь в морг. На крик высунулся Костя:
– Чего орешь?
– Там… – Только и смог проговорить санитар и указал перстом в сторону холодной. Костя взглянул в указанном направлении и тоже чуть не заорал. По коридору, прихрамывая, шагал мертвец.
– Не бойтесь, мужики. – Заговорил он приятным баритоном: – Дайте мне закурить, и я пойду. В вашей больнице меня уже уморили, так что теперь я приведение. О том, что я смотался, лучше никому не говорите. И мне, и вам меньше хлопот. А расскажете, приду ночью и утащу вас в преисподнюю. Ох, как там тоскливо…
Костя дрожащими пальцами протянул «Приму». Призрак вынул две сигареты. Одну метнул в зубы, другую заложил за ухо и вернул пачку Косте:
– Огонька дай.
Два санитара не в силах сдвинуться с места молча пронаблюдали, как он жадно затянулся, выпустил тонкую струю дыма и, прихрамывая, направился к выходу.
Поезд Москва – Сочи стоял на перроне Ростова уже десять минут. Проводница Саша выпустила пассажиров, прибывших в город, и впустила тех, кто желал ехать дальше, на юг. Возле вагона остался парень в потертой гимнастерке без погон, с видавшим виды рюкзачком в руках. На первый взгляд ему было лет двадцать семь-тридцать, но виски уже серебрились. Саша несколько раз зыркнула на него, но он продолжал молча стоять возле вагона, попыхивая сигаретой. Когда поезд дернулся и она уже хотела закрыть дверь, парень шагнул к вагону:
– Сестра, денег нет. Документов тоже. Я после ранения и очень хочу на море. Возьми до Лазоревска. Я тебе отработаю.
Состав набирал скорость, а он шагал рядом.
– Вагон не мой личный. А если контролер? – Проворчала она. Но отодвинулась, давая парню запрыгнуть. Почему Саша так поступила, сама понять не могла. За четыре года службы она привыкла к всевозможным зайцам и научилась воспринимать их с равнодушной неприязнью. А этого пустила. Может, женская душа дрогнула, а может, глаза парня не позволили отказать: – Чем отработаешь, солдатик? Думаешь, лаской? Так я замужняя, от своего отдохнуть рада. Приставуч больно.
