В воздухе витал запах чайной заварки и свежей сдобы.
Степанов и Олег пришли последними, когда все стулья, кроме двух, оказались заняты.
— Теперь нас стало больше, — сказал заведующий сектором, — надо добыть еще один… Располагайтесь пока на месте Петра Петровича.
Одинцов без аппетита грыз баранку, осторожно прихлебывал горячий чай, и исподтишка рассматривал людей, с которыми ему предстояло работать. Степанов был намного старше всех без исключения подчиненных, все они, похоже, не так давно покинули студенческую скамью и наверняка чем-то проявили себя в науке… ведь за что-то же их взяли в «Наследие», да еще и в такое специфическое подразделение?
— Народу у нас немного, — сказал Степанов, заметив, должно быть, изучающие взгляды Олега. — В других секторах куда больше, в археологическом чуть ли не сотня, и не меньше у идеологов, у Вернадского.
— Но зато пользы от нас куда больше, — буркнул розовощекий молодой человек с шапкой черных волос. — Чем они там занимаются, воду в ступе толкут, и это когда наша евразийская родина в опасности!
— В какой же она опасности? — сказал рыжий, крепкий парень, деловито резавший колбасу. — Наваляем мы им всем, как и в прошлый раз наваляли, и в позапрошлый, как всегда, вот увидите! Неужели есть в мире армия, что способна сравниться с нашей, а? Ни за что не поверю!
Олегу стало неловко — то, что для него было пропагандистским клише, инструментом, для этих вот молодых интеллектуалов являлось истиной, жизненным фактом… надо же, «евразийская родина», он и не думал никогда, что кто-то может употребить подобное словосочетание в обычном разговоре, безо всякой рисовки.
— Болтаете много, ребята, да-с, — Степанов нахмурился с показательной строгостью. — Придет в институт разнарядка на призыв, так я в эту самую несравненную армию вас и отправлю.
— Не придет, у нас же бронь, — возразил кто-то, но прозвучало это не очень уверенно.
— Может и прийти, — заметил молчавший до сих пор сосед Олега по столу, низкорослый, но очень широкоплечий. — Вон, у меня брата двоюродного призвали, а у него тоже вроде бы бронь была, только партийная, но ведь она не хуже нашей. А кто знает, сколько эта война продлится, вон, Штаты к Антиевразийскому пакту присоединились, что, если и они среди наших врагов окажутся?
— Ну, ты загнул, Борис, — рыжий скривился. — Тебя-то вот за такие речи как раз…
«В фильтрационный лагерь» — закончил про себя фразу Олег.
В заведения подобного рода, подчинявшиеся ведомству Хана, обычно попадали болтуны, не умеющие держать язык за зубами.
