Под стать мастерской и сам ее хозяин. Седовласый, спокойный, с добродушной улыбкой, он наблюдал за нашей работой, сам почти не вмешивался, только поучал:
— Рубанок берут обеими руками… Коловорот держи вот так… Нет, нет, пилу нельзя сгибать…
Хороший у Августа дедушка!
Вот уже все и готово. Но уходить домой не хотелось. Счастливо улыбаясь, мы любовно оглаживали оструганные чурки. Теперь у каждого из нас собственные коньки, и не какие-нибудь, а сделанные своими руками.
— Ну-ка, наденьте, — предложил дедушка. — Посмотрю, как на ноге.
Привязали к башмакам коньки, встали на пол. Казалось, что на ногах у меня не коньки, а крылья. Попробовал прокатиться — и чуть было не упал. Дедушка посмеивался, разглаживая седую бороду:
— Здесь тебе не каток, парень!.. Ну что, вроде не плохо. Лед на озере окрепнет, попытайте там. Добрый конек должен визжать на льду, как поросенок…
Когда мы с братом бежали домой, гномик опять принялся за свое дело. В тот вечер не хотелось садиться за уроки. Так и подмывало побежать хотя бы к замерзшей луже у колодца во дворе, испытать новые коньки.
Ночью мороз взялся за дело по-настоящему. Я несколько раз просыпался, прислушивался: во дворе потрескивали деревья. Луна ярко освещала окно, у ледяных цветов можно было разглядеть каждый листочек. Вот сверкает пальмовая ветка, покрытая алмазной росой. А вот тут образовались кристальные елки с бесчисленными блестками вместо иголок. На самом низу стекла возник сказочный замок с башенками, бойницами и даже с флагом на флагштоке. Замок весь сиял, словно освещенный тысячами огней…
Сон у меня мешался с явью, я видел себя среди ледяных цветов на прозрачном зимнем покрове озера.
На следующий день после школы мы опять во весь дух, обгоняя друг друга, понеслись к озеру. По блестящему зеркалу с криками носилось множество мальчишек. Под их коньками лед звенел, словно туго натянутая кожа на барабане.
Среди катающихся выделялся сын управляющего баронским имением. Новые стальные коньки, только что из магазина, белая барашковая шапочка… Он держался отдельно. Надменно подняв голову, сложив за спиной руки, словно большой мастер, этот задавака выписывал жалкие кривобокие восьмерки. На одном повороте загнутые концы коньков вдруг сцепились, он потерял равновесие и с размаху брякнулся на лед, да еще проехался на боку. Барашковая шапочка свалилась с головы и покатилась колесом.
Ребята стали смеяться — уж очень потешно ковылял на четвереньках вдогонку за своей шапочкой незадачливый фигурист. Сипол на самодельных коньках описывал вокруг него круги и громко распевал сочиненную на ходу песенку:
