Чаще стали попадаться повозки с крестьянами. Несмотря на не холодную еще пору, на многих были накинуты овчинные шубы, из-под них виднелись холщовые рубахи, штаны, на ногах плетеные лапти. Слышалась незнакомая, малопонятная речь. Странное чувство охватило меня — чувство потерянности, даже страха. Ведь я все дальше и дальше уходил от тех мест, где родился, где провел свои мальчишечьи годы и от которых прежде отдалялся самое большее на десяток-полтора верст.
Яркая круглая луна выкатилась из-за деревьев и осветила большак, как огромная, подвешенная к небу лампа. Наше стадо, утомленное долгим переходом, медленно тащилось вперед. В лесу отчетливо слышалось тяжелое дыхание и хрип — животные порядком устали. Лунный свет, пробиваясь сквозь листву, сплетал причудливые узоры. Пестрые тени ложились на дорогу, на траву, на спины коров и быков, и казалось, будто они бредут под бесконечно длинным кружевным покрывалом.
Небольшие облака наплывали на луну, как призрачные Корабли; тут были и парусные суда, и пароходы, окутанные клубами дыма. Настоящих кораблей я никогда еще не видел, но хорошо знал их по картинкам в книгах брата.
Шел так, запрокинув голову к небу, до тех пор, Пока со всего размаха не ткнулся грудью в отставшего быка.
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Август. — Смотри, собьешь его с копыт!
В другое время я не оставил бы насмешку без ответа. Но теперь от усталости не хотелось даже говорить. Мшистый край канавы у дороги так и манил завалиться на него. Из головы не выходил дом с мягкой постелью. Взбитый сенник с пахучим сеном, подушка, в которой тонет голова. Вот бы…
— Что молчишь, словно воды в рот набрал? — не выдержал Август.
— Так… Клонит ко сну, — признался я.
— Хочешь, посажу тебя на спину вон тому большому быку? Он теперь смирный, как ягненок. Знай держись себе за рога и дремли.
Шутит? Или серьезно?
— Да нет, я просто так, — ответил неопределенно. — Но вообще-то отдохнуть не мешает.
— Погоди, скоро будет поляна, там и остановимся. Пусть скотина пощиплет травку.
Вот и поляна. Скот, изголодавшийся за день, набросился на траву, а мы с Августом уселись на обочине дороги. Где-то за лесом лаяли собаки. Одна из них жалобно завыла — ну прямо как маленький ребенок, побитый за провинность. Под эти унылые звуки я и прикорнул. Сквозь сон слышал гул стада.
Потом гул перешел в далекое-далекое погромыхивание — наверное, я заснул покрепче…
Чувствую — кто-то схватил меня за одежду и трясет, трясет. Но все равно никак не могу проснуться. Сильный толчок привел меня в себя.
