Блестяще! Схема, предложенная только что Синицыным, не оставляла Шадову никаких шансов на спасение. Получилось бы так, что Наташу отправила на тот свет Татьяна Иванова, взявшаяся помочь Шадову в его делах с надоевшей фирмой. Тут конец и ему, и мне, верный и безвариантный. Этому и радовались, переглядываясь, Борис с Андреем. Да еще бесплатно списывается остающийся не у дел хромой.
Я глянула на здание заводоуправления. За комариной сеткой, в окне, на третьем этаже, тенью маячил Андрей. Он, кажется, помахал мне рукой перед тем, как я хлопнула дверцей и удалилась от этого скучного места на веки вечные.
Поучала я Бориса за бутылкой коньяка, говорила ему, что подобные делишки надо обделывать самим, без подручников и порученцев. А боишься измазать розовые ладошки — не берись, занимайся чем-то более спокойным. Выслушал меня Борис, понял все, человек он понятливый, посоветовался с братом утром, которое мудренее, и домудрили они до комбинации, в которой отведено место и мне. И ведь не сомневались, ангелы, в моем согласии. Чего нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги, не так ли?
Нет, деньги — это, конечно, вещь, и чем больше их, тем лучше. И выгоды мира сего мне не по барабану, хоть душа у меня и романтичная. Но не учли эти ангелы того, что у меня есть еще и амбиции, и свое, личное, как у всякого умного человека, понятие о порядочности. Ну, порядочность — вещь интимная, обсуждению не подлежащая, а вот амбиции… В моей жизни бывало не раз, что выгода в раскладе ценностей стоит ниже результата, что иной раз я сама готова платить, чтобы устроить собачью жизнь для какой-нибудь сволочи, и, когда это удается — а удается это нередко, результат не имеет денежного эквивалента.
Так что напрасно ангелы настолько уверены были в моем согласии. А все оттого, что ущербны они по-своему. Деловые люди, куда деваться. Это их и погубит. И я знаю, как погубит, и помогу, насколько способна, тому, чтобы случилось это побыстрее.
Наконец-то я вывернула с неприятного мне Вишневского тракта на городскую магистраль и, влившись в потоки большого и малого транспорта, закупорив как можно более плотно окна салона, чтобы не надышаться до одурения ядовитыми выхлопами, покатила к центру, к набережной, желая сейчас одного — взять часовой тайм-аут, успокоить взбудораженные нервы и приготовиться к предстоящим мне действиям довольно жесткого характера. Работу с нервишками я начала прямо сейчас, не откладывая, и через некоторое время, успокоенные наполовину, мысли двинулись в другом направлении.
