— Бросай пушку!
Не совсем сообразив в горячке, что означают эти в общем-то простые слова, я спрыгнула на бетонный пол подвала вслед за Петром и услышала:
— И ты тоже брось пушку!
Моим глазам открылась следующая картина — на обычной кровати с панцирной сеткой лежала Тиана. Голова ее была замотана бинтами с бурыми пятнами крови. Тело покрывало какое-то драное серое одеяло, поверх которого лежали руки.
Над нею стоял Алексеевский, направив пистолет в грудь Тиане.
Мы с Петром держали свои пистолеты, соответственно, направленными на Алексеевского.
Короче, ситуация была тупиковая. Я понимала, что брось мы свое оружие, этот подонок застрелит Тиану, затем нас, потом спалит дачу вместе с горячо любимой матушкой да еще успеет на самолет.
С другой стороны, если мы не бросим оружие, терять ему нечего, он застрелит бедную девушку, хоть и понимает, что затем сам отправится в ад.
Тиана скосила глаза в нашу сторону, и мне показалось, что слабая улыбка появилась на ее лице.
И тут произошло нечто неожиданное для всех. Она резким движением левой руки отвела руку Алексеевского с пистолетом в сторону.
Этой секунды хватило, чтоб прозвучало сразу два выстрела. Пуля Алексеевского врубилась в бетонный пол и срикошетила, к счастью, в сторону от нас.
А пуля Петра прошила ему правое плечо. Подонок скорчился от боли, а Петя, подскочив к нему, продемонстрировал свой знаменитый удар в челюсть. Обмякшее тело отлетело к стене и сползло по ней.
Я подбежала к Тиане и обняла ее.
— Бедная девочка! Господи, за что тебе такие мучения?
Тиана улыбнулась и еле слышно произнесла:
— Танечка, я уже и не думала тебя увидеть… да и вообще… мир.
— Ты лучше скажи, у тебя что-нибудь повреждено?
— Нога вывихнута… синяки… А так ничего, ходить только не могу, а то бы давно сбежала.
Я огляделась. Петя стоял над бесчувственным Алексеевским и поигрывал пистолетом. Представляю, как ему хотелось добить подонка.
— Петр, не делай глупости!
Я подошла к нему и положила руку на плечо.
— Успокойся, он теперь никуда от нас не денется. А меня очень интересует один вопрос. Как этот подонок умудрился не разбиться тогда на самолете?
— Татьяна, это могу рассказать тебе я, — вдруг подала голос Тиана.
Моему удивлению не было предела:
— А ты-то откуда узнала?
— Не забывай о его склонности к болтовне и самолюбованию. Мерзавец столько раз передо мной расхаживал и похвалялся, какой он умный да какой он хитрый.
— Ладно, ты расскажешь это попозже и в другом месте. Отсюда надо уезжать.
