— Не пойму, к чему ты это все говоришь?
— Как твоего московского лужавуя зовут?
— Иван — великий князь.
— Передай ему, что на Казань надо зимой ходить. И не кругом через Нижний Базар, а прямо через Большой Сурский лес на Сви- ягу, а там Казань рядом. Зимой и по болотам можно идти, а через реки никаких переправ не надо.
— Этак-то бы больно хорошо, однако тех прямых путей-дорог мы не знаем. Леса нас поглотят...
— Скажи князю Ивану, что я его рать поведу по таким местам, где не только казанцев, а ни одной живой души не встретишь. Зимой если...
Такие разговоры привели к тому, что стал Рунка готовиться в Москву к великому князю. Жена снова стала грустной, молчаливой. Плакать не плачет, а на душе, видать, боль.
— Брось ты,— утешает ее муж. — Пойдем вместе, Москву увидишь. Жена печально качает головой.
— Никуда я не пойду. Сына твоего под сердцем носить буду.
* * *
Мурза Мингалей, как только получил известие Ярандая, сразу позвал сотника Гадиата и приказал:
— Бери двенадцать джигитов и поезжай к Ярандаю. В его лужае русского лазутчика прячут. Если Изим его защищать станет и сил у тебя не хватит — пусть Ярандай тебе из своих черемис помощь даст. Привези лазутчика в Казань. Живого.
Гадиат приехал к Ярандаю и дословно передал приказ мурзы. Ярандай сразу смекнул — Руна будут защищать всем илемом, и помощь казанцам, конечно, понадобится. Идти на своих соседей Ярандаю не хотелось. И он сказал Гадиату:
— Зачем нам русского силой отнимать? Зачем нам с родом Изима ссориться? Ждите ночи, потом идите в Нуженал, накройте лазутчика спящим, свяжите и тихо увезите. Дом его как раз на отшибе. Сын мой Мырзанай пока факелов наготовит и проводит вас. Понятно?
Гадиат согласился, совет ему показался разумным.
Тугейка в эту ночь собрался в лес капканы ставить. Днем он ходил в кюсото молиться. Вечером снял белую чистую рубаху, переоделся, взял колчан со стрелами, лук, нож и десяток калканов на мелкого зверя. Мать заворчала:
— Вот посмотришь, грешник, задерет тебя медведь. Праздник ведь сегодня.
— Я капканы завтра утром буду ставить.
— Ну и иди утром.
— Капканы надо перед росой ставить. Чтобы роса на них упала, запах человеческий обмыла, следы бы замочила. Поэтому надо ночью выходить, чтобы успеть.
Когда Туга вышел на опушку леса, задумался. Может, и верно мать говорит —уж больно ночь темна, хоть глаз выколи. Дороги совсем не видать. Не заблудиться бы. Усмехнувшись, Туга пошел дальше. Мысль эта показалась ему нелепой. Он скорее в илеме заблудится, чем в лесу. Вдруг вдалеке мелькнули огоньки. Они приближались. Тугейка сошел в сторону ог дороги, спрятался за деревом. И видит — едут верхом рядом, с факелами в руках, Мыр- занайка и какой-то человек с саблей на поясе. Тугейка сообразил— мимо илема они проехали в темноте, факелы зажгли только сейчас, значит, едут по-воровски. А эта тропинка ведет к избушке Рунки... Значит, Ярандай донес все-таки. Если бежать и предупредить Рун- ку... Не успеть. Что делать? Они уже проехали мимо, факелы мерцают впереди. Надо их задержать! Тугейка выхватил из чехла лук, положил на него стрелу и побежал меж деревьев вперед. Когда он поравнялся с огоньками, остановился, хорошо прицелился и пустил стрелу. Факел, поднятый над головой Мырзаная, вдруг крутнулся в воздухе, упал в кусты и потух. Через минуту был выбиг
