— Ты поделилась этим с докторами?
Она кивнула.
— А они что сказали?
— Не забывай, психиатрам платят за то, чтобы они говорили, что ты здоров.
— И как же они объяснили этот сон?
— А, обычная чепуха: смерть матери, боязнь мачехи, потребность в отце. Врачи говорили, я злюсь на папу за его женитьбу на Памеле, что, между прочим, совершенно не соответствует действительности, и про комплекс Электры. А еще про то, как опасно для ребенка подавлять горе по умершей матери, потому что оно может превратиться в желание калечить себя или в склонность к насилию — и все для того, чтобы обратить на себя внимание. Смешно! — Элла задумалась, припоминая.
— И чем все закончилось?
— Я уверила папу, что доктора мне больше не нужны: они только забивают мне голову всякими гадостями. Кстати, ты не поверишь, какую здоровую психику надо иметь, чтобы остаться в здравом уме после сеанса у авторитетного психиатра! Папа пошел и так прямо им и сказал. Он не на шутку разозлился, ворвался в кабинет доктора Джефферсона и потребовал объяснений, а этот кошмарный маленький человечек, похоже, только о том и мечтал. По его мнению, видишь ли, я не хотела признавать очевидного. Если б я получала фунт каждый раз, как человек, который совершенно меня не знает, советует мне «избавиться от своих демонов», я бы, честное слово, была богаче, чем отец. — Она запнулась, и в глазах ее снова блеснули слезы. — О боже, Джейми, что я наделала? Что я наделала?
— Тише, тише, — прошептал я, вскочил из-за стола и положил руки ей на плечи. — Все будет в порядке.
— Правда?
— Правда.
— Передать не могу, как мне нужно было это услышать. Как же мне тебя не хватало! — Элла прильнула ко мне.
Я держал ее в объятиях до тех пор, пока не высохли слезы.
— А теперь объясни, почему ты вчера убежала от родителей, — начал я, когда мы снова уселись друг против друга.
— Это завершающая часть истории. После грандиозного скандала у доктора Джефферсона Памела в очередной раз предложила «сменить обстановку». В сущности, она права: больному человеку в Лондоне не место. Ненужное внимание, сплетни… Вот, кстати, взгляни.
Она вынула из сумки и протянула мне страницу иллюстрированного журнала. В центре красовалась большая фотография Эллы, сделанная на какой-то вечеринке. Она стояла на лестнице, одна, вид у нее был больной, измученный.
— Бог знает, откуда они ее взяли, — пожала она плечами. — Почитай, что там написано.
Я быстро пробежал колонку, мелодраматический надрыв репортера вызвал у меня отвращение.
