Ну, раз планы на первую половину утра определились, то отчего бы не воспользоваться ценными указаниями? Натягиваю любимую черную толстовку, джинсы и носки — тапочки так и не нашлись, вероятно, став достоянием пятого измерения.
Вода из крана течет ржавая, горячей нет, так, еле-еле теплая, зубная паста отдает плесенью и мятой. В мутном зеркале над раковиной все еще отражаюсь я, потом не я.
Пиковая дама, бледная роковая красотка, тянет ко мне свои призрачные руки. Остро замечаю малейшие детали: у ней черное старинное платье с узким воротничком-стойкой, небольшая шляпка с вуалью, ярко-красные губы, длинные ногти. Пиковая дама утонченна и убийственно, причем в прямом смысле, прекрасна.
Руки тянутся, вытягиваются, вылезая из зеркала, стекло покрывается трещинами. Дама загадочно улыбается, ей все кажется решенным и простым: вот вылезет полностью и задушит. Или утащит к себе, в зазеркалье. А ведь ее никто не приглашал!
Призрачные руки пытаются добраться до моего горла, вырвать мне сердце. Выхожу из ступора: нет уж, убивать меня нельзя, я у мамы одна-единственная!
Корень всех проблем тут же снимается со стены и швыряется на пол. Стекло разбивается на тучу осколков, оседая стеклянной пылью.
— Слава, что случилось?! — на шум мгновенно примчалась мама, крепко сжимая в руках кухонное полотенце.
Неловко разворачиваюсь, острый осколок впивается в ногу — чтоб еще ходила без обуви!
— Ничего, просто зеркало разбилось…
Ну, проф, ну, спасибо! Так и придется ходить непричесанной!
Мне открывает Макс, взъерошенный, на щеке красный след — заснул в неудобной позе. Да, уступленный гостю профессорский диван полноценный отдых обещать не может — знаю я коварство диванных пружин.
— Ты чего так рано? — интересуется парень, и в который раз жалею, что спасла его на свою голову.
— Вообще-то, полдень. Где проф?
— Старик что-то шаманит, — пренебрежительно откликается студент.
— Какой старик?! Для тебя, хамло подзаборное, он Апполион Владимирович, — за профессора отчего-то стало обидно.
— Ну ты, вообще…, - Макс открывает от возмущения рот.
Проф появляется очень вовремя.
— Так, детишки, тихо, не ссорьтесь, — проф, по привычке, берет на себя миротворческую миссию. Это он зря, сами бы разобрались.
Макс примирительно улыбается, и со вздохом расстегиваю губы в ответ. А все нервы! Да и настроение несколько испортилось, после «прихватизирования» почти всех зеркал в доме. Кто бы знал, как трудно перепрятывать зеркала так, чтобы маменька не заметила…
