— Три часа? И он не пришел?
— Позже я выяснил, что у него была какая-то сложная теория о том, как цеплять женщин. Ну, ты знаешь: на улице можно гулять с собакой и это будет своего рода рекомендация, но в ночных клубах этот фокус не проходит. Жаль, он не сказал, что мне отводится роль несчастного искалеченного спаниеля. — Прабир был шокирован, но Феликс опять засмеялся. — Я заманил его в узкий переулок, чтобы посмотреть, что он сделает, когда никого не будет рядом. Кончилось тем, что я провел месяц в больнице.
— Вот дерьмо.
Гнев Прабира утих, но где-то в глубине души осталась страстная потребность защитить. Но, что бы он не сказал, это прозвучит слишком мелодраматично теперь, когда Феликс уже может смеяться над этой историей.
— Мадхузре рассказала мне об экспедиции. — Феликс не отрывал глаз от наконечника. — Она не понимает, почему ты так настроен против.
Прабир собирался было возразить и снова сослаться на недостаток средств, но потом до него дошло, что Феликс, вероятно, может предложить помощь.
— Это опасное место, — сказал он. — В районе этих островов все еще есть пираты.
Феликс не стал ему возражать, по крайней мере, открыто.
— Экспедицию возглавят опытные местные ученые, и я уверен, что они примут все разумные меры предосторожности. Я и не думаю, что есть много мест, куда захотели бы отправиться биологи и которые не являются, так или иначе, опасными.
Прабир неуклюже заерзал на лабораторном табурете. Это было просто — посмеяться над возникшим у него чувством, что его предали, когда он подумал о Феликсе и Мадхузре, объединившихся против него. Но, когда он отмел свою паранойю и признал, что Мадхузре имеет право искать других союзников — не могли быть всегда они вдвоем против всего мира — то осознание вновь заставило его почувствовать себя почти невыносимо одиноким.
Феликс поднял глаза и прямо сказал:
— Она была намного младше тебя, когда ваши родители погибли. Если она не переживает из-за того, что вернется туда, то почему бы тебе просто не смириться с этим? — Он, казалось, искренне удивлен. — Ведь именно ты же всегда хотел, чтобы она гордилась ими. И вот она хочет продолжить их труд! И даже если это не приведет ни к каким открытиям… ты не думаешь, что, в конце концов, все равно вернется? Хотя бы, чтобы увидеть, где все произошло? Сколько бы ты ей не рассказывал, это не то же самое, что увидеть самой.
— Может уже пойдем, — сказал Прабир. А то им придется отдать наш столик кому-нибудь другому.
