— Здравствуйте, дядя Виталик! — поздоровался Егор.
— Привет! Мама дома? — спросил дядя Виталик. Справа от него, протянув руки к кондиционеру, сидела Лерка.
— Ага.
— А строители приезжали уже?
— Какие строители?
— Ну, на дорогу… не знаешь? Дорогу ремонтировать, где тракторы разбили.
— Не, не знаю.
— А, ну ладно тогда. — Дядя Виталик стал было закрывать окно, но Лерка вдруг открыла дверь, отстегнула ремень и спрыгнула на землю.
— Я на колонку, — сказала она. — Туда и обратно.
— А, ну ладно… — Дядя Виталик посмотрел на дочь, затем — на Егора. — Только волосы не мочите, иначе заболеете еще.
— А с чего вы взяли, что я на колонку пойду? Я, может, и не пойду на колонку. — Егор посмотрел на небо, нашел взглядом летящую птицу. — Мне, может, и не жарко. — Птица вдруг стала беспорядочно бить крыльями и терять высоту. — Я, может…
Лерка ударила его кулаком в плечо.
— А ну прекрати! — зашипела она.
Егор хмыкнул, развернулся и направился туда, куда шел. Сзади загудел стеклоподъемник, и вновь зашелестел под колесами гравий. Лерка догнала Егора и пристроилась рядом.
— Опять ты ночью птичий геноцид устраивал?
— А тебе-то что? — Егор принципиально на нее не смотрел. — Ты же птиц не любишь.
— Мертвых птиц я еще больше не люблю. Прекращай.
Некоторое время они шли молча.
— У меня послезавтра день рождения, — сказал Егор как бы между прочим.
— И что?
— Да ничего. Мне няня, знаешь, чего вчера сказала? Сказала, что ради моего двенадцатилетия она повесится у нас в сарае.
— Да ну? А ты чего?
— Чего… рассказал маме, и она ее уволила. Сказала: «Ишь, чего выдумала». Мы — интеллигентная семья. Нам слухи не нужны.
— Ясно, — сказала Лерка. — А я вчера ноготь на пальце сбила.
— Правда?
— Ага.
— Покажи!
Они остановились на дороге, и Лерка, вытащив левую ногу из шлепка, показала ему свой посиневший мизинец. Потом засунула ногу обратно в шлепок. Синий мизинец все еще было видно.
— Круто, — похвалил Егор. — Это ты обо что?
— Об ступеньку. Кровь даже была.
— Круто.
Они дошли до колонки, пару минут подождали, пока не уйдут какие-то взрослые парни с мокрыми волосами и обгоревшими спинами, и затем, тихонько ступая и оглядываясь, приблизились к железному рычагу.
— Никого? — шепотом спросила Лерка.
— Никого, — подтвердил Егор.
Он обхватил вспотевшими ладонями ручку и опустил ее вниз. В глубине что-то забулькало. По спине Егора побежал холодок — он каждый раз не был уверен, что все сработает так, как надо.
Колонка захрипела, закашлялась, и на землю толстой струей полилась густая красная жидкость.
