Кара. Сладкая и горькая одновременно, опьяняющая вкусом спелого винограда, манящая жаждой вкуса.
О, она не так проста, как хочет показаться. И он разгадает все ее сложности. И каждое открытие станет восхитительным, опьяняющим, волшебным откровением, сродни еще одной вспышке экстаза.
Он думал, что его ничто не сможет удивить, но и тут девчонка вынудила его ошибиться. Она удивила его. Она оказалась девственницей. Не сказать, что его это когда-либо волновало, но данное обстоятельство оказалось по меньшей мере неожиданностью. Сколько ей лет, она сказала? Двадцать четыре? Так почему же она в этом возрасте ни с кем не имела отношений? И почему здесь ее не тронули? Тот же Михаэль?..
При воспоминании об ее первом хозяине, руки Штефана невольно сжались в кулаки, скользя ногтями по ручкам кресла, а глаза, сощурившись, потемнели. Выпрямившись, он уставился в окно на бьющийся ветер.
Пожалуй, хорошо, что этот бесхребетник ее не тронул, потому что в противном случае, Князь не отвечал бы за себя. Желание узнать, что, как, какими способами Михаэль делал с рабыней, рано или поздно свело бы его с ума. И он не отвечал за то, что оставил бы все это просто так. Кара была лишь его. Желанием. Прихотью. Удовольствием. Рабыней. Просто – его, и ничьей больше.
Да, стоило признать, что он был собственником. По отношению к любой вещи, которая находилась в его власти. А Кара... она была больше, чем просто вещью. Она была его рабыней. Впрочем, как и другие, но... ее Штефан хотел видеть только рядом с собой, под собой, над собой. В любом положении, которое захочет.
Наверное, он все же погорячился, заявив, что не захочет ее больше, и налившаяся часть тела, жившая по своим законам, сейчас упрямо твердила ему то же самое.
Кого он пытался убедить в том, что больше ее не захочет? Себя? Напрасно. Ведь стоило ему лишь увидеть ее вновь, пусть мыслями, всю такую мнимо хрупкую, невинно непорочную, с горящими глазами на бледном лице, и он уже не мог отвечать за себя. Все в нем начинало гореть, зажигая сотнями огней тело, готовое к тому, чтобы подчинять, подавлять ее тело, готовое сопротивляться. И это откровенно возбуждало его еще сильнее.
Поднявшись с кресла, он подошел к окну, глядя на разыгравшуюся за окном непогоду. Ноябрь. Закурил, выпуская изо рта дымные колечки, и, потушив недокуренную сигарету, поспешил прочь из кабинета.
Найти Кару не составило большого труда, Лейла сказала, что приказала ей позаботиться о зимнем саде.
