Маша проглотила очередную рюмку, вздохнула и выпалила короткой очередью:
— Верочка, Наташа взяла тебя у нас в роддоме. У нее не было детей. У тебя другая мать.
Верка молчала. Не плакала. На нее постоянно накатывала холодная ярость. Сообщение о том, что тебя выбросили за ненадобностью, кого угодно не обрадует. Ну и пусть чувствовала она подсознательно всю жизнь, что не такая, как все, улавливала чутким ухом недосказанности, унюхивала обходные маневры в разговорах, короче, чувствовала истину, но последнее слово сказано еще не было. В душе ее нарастала истерика. И Верка заорала:
— Ты зачем пришла, сволочь? Ты же подруга моей матери! Ты пришла рассказать мне про эту мразь, которая выкинула меня на помойку? Да не хочу я ее знать, понимаешь, не хочу! Или ты хочешь, чтобы я нашла ее и убила, как собаку? Этого тоже не будет. Не хочу сидеть за эту нелюдь. Плевать мне на нее! Наташа вырастила меня. А-а-а, вот ты за что баксы хочешь с меня содрать. Тоже мне тайна! Да, я все чувствовала, но зачем мне все это знать? А ты что, не понимаешь, тварь, какую подлость сейчас совершила? Пошла вон отсюда!
Верка орала еще долго, но постепенно стала затихать. Наконец смолкла. Маша смотрела на нее с какой-то жалостью. Вспоминала, как в первое время часто забегали к Наташе роддомовские девчонки под разными предлогами. Помогали, стирали пеленки, что было очень кстати. Но основная причина этих частых посещений и помощи была иной. Все боялись себе в этом сознаться. Они с любопытством следили за ребенком. Ее ребенком… Ослепительная красота Ирины стояла у них перед глазами. «Что из нее вырастет?» — думала каждая, жадно всматриваясь в маленькое личико. Глядя на слепую мышь, Наташу, жалели ее, морщились. Не надо было отдавать. Вцепилась, упросила, плакала, чуть с ума не сошла. Всем жалко стало. А крошку не жалко? Ведь чуть ли не каждую неделю в маленький роддом наведывались семейные пары, и из столицы приезжали, не ленились. Искали ребенка на усыновление. Красивые, хорошо одетые. На машинах, при должностях и все такое. Такого ребенка можно было устроить и получше. Вдруг вырастет редкой красоты цветок среди этого репейника? Но опасения-надежды не оправдались. Из Верки, назвали ее так дружным коллективом со значением, ничего особенного не вырастало. Обычная мордашка, могла бы быть и покрасивее с такой наследственностью. Постепенно все отстали, а потом разбрелись кто куда по новым местам работы и жительства. Только Маша продолжала заходить, правда, очень редко. Очевидно, все-таки держала дело на контроле.
