— Кто принял решение уничтожить всю семью? — спросила суровым тоном Ольга.
— Это не я, не я, — защебетал Ляля. — Я вообще только водилой в этом деле. Это Бык. Я говорил ему — давай подождем, когда он остановится, и ты тогда его спокойно уложишь… Но он сказал, что не хрена с ним церемониться. Уж если этот лох замочил Филина, то ему надо отомстить. Да и потом — если он увидит, что за ним слежка — а дорога была пустынной — так он остановится у какого-нибудь ментяры.
— Как вы сбросили их в обрыв? — спросил Игорь.
— Бык сказал, что будет стрелять на ходу. Для этого я должен был догнать «Москвич» а потом притормозить. Как только мы с ним поравнялись бы, Бык должен был открыть стрельбу. Но лох этот оказался не таким уж простым, он что-то заподозрил, ударил по газам и завилял по дороге не давая мне ходу. Мне удалось его догнать, но уже по внутренней стороне дороги.
Ольга сразу представила себе картину действий. Липицкий понял, что если он затормозит, то ему перекроют дорогу и спокойно расстреляют. Он прибавил скорость и попытался оторваться от «шестерки» со своими убийцами. Но машина его была старенькой, и это было практически невозможно сделать.
— В общем, когда Бык понял, что Липицкий собирается рвать когти, он стал палить по стеклам машины, — продолжал Ляля. — Услышав выстрелы, Липицкий дернулся и на какой-то момент потерял контроль над машиной. А тут еще поворот… В общем, «Москвич» сшиб ограду и полетел как дельтоплан в пропасть… Как только мы это заметили, то стали ноги уносить. Нам повезло, трасса оказалась безлюдной.
— Зато тебе не повезло в другом, — зловеще проговорил Борис. — Где Слепой и Бык? Сейчас ты поведешь нас к ним.
— Вы что?! Меня же потом в усмерть распишут! — запричитал Ляля.
— По сравнению с тем, что с тобой сделаю я, это покажется тебе облегчением. Тебя по всему дому собирать будут в полиэтиленовые пакеты. Поэтому не рыпайся. В доме стволы еще есть?
— Да. В чулане помповое ружье.
Игорь немного погодя принес бесприкладное ружье и коробку патронов к нему.
— Одевайся, сука! — прикрикнул Борис на Лялю. — И не вздумай трепыхаться. Пожалеешь…
Через полчаса белый «жигуленок» уже мчался по шоссе по направлению к Сочи, где на одной из дач разместились приезжие «гастролеры».
— Итак, пора подбить бабки, — произнес Хмель, садясь за стол. — Я в вашем городеь уже две недели, и больше здесь задерживаться не могу. Пора восвояси. Там тоже дел накопилось.
Отар слушал, молча накладывая себе в тарелку салат и разливая по бокалам вино.
