Доктор. Продолжайте.
К э т р и н. Я продолжаю, только пришлось сделать паузу, чтобы все прояснилось. После ваших лекарств картина должна стать очень ясной; без них я вообще ничего не вспомню.
Д о к т о р. А сейчас нормально?
Кэтрин. Когда мы были вместе, я всегда делала все, как он скажет. И я перестала смотреть на этих оборванцев и не видела, как официанты погнали их скалками прочь от забора. Бросились через калитку — ну прямо штурмовой отряд, как на войне, — и бьют их, а они на заборе, вопят так истошно… а потом..
Доктор. Продолжайте, мисс Кэтрин, что вы видите дальше?
Кэтрин. Вижу, как эти… эти… эти оборванцы поют нам серенады…
Доктор. Что?
Кэтрин. Они устроили нам представление! На своих инструментах! Такая музыка была! Если это можно назвать музыкой!
Доктор. Вот как?
Кэтрин. Да! А инструменты у них были — ударные, понимаете?
Доктор (делая заметки). Да. Ударные — это, например, барабаны.
К э т р и н. Я украдкой на них смотрю, когда не смотрит кузен Себастьян, и вижу, что инструменты-то у них — связанные консервные банки. Они сияют на фоне ослепительно белого песка…
Доктор (медленно записывая). Связанные., консервные… банки…
К э т р и н. И, и, и — и! — кусочки железа, других металлов, расплющенные и сделанные наподобие…
Доктор. Наподобие чего?
Кэтрин. Тарелок. Знаете, что такое тарелки?
Доктор. Да. Латунные диски, которыми ударяют друг о друга.
Кэтрин. Вот-вот. Расплющенные консервные банки стучат друг о друга — это тарелки…
Доктор. Да, понимаю. И что там дальше, в вашем видении?
Кэтрин (быстро, слегка задыхаясь). А у других бумажные пакеты, из грубой бумаги, — и что-то внутри. Они их трясут — вверх-вниз, вперед-назад — и издают такие звуки…
Доктор. Какие?
Кэтрин (неловко вскакивая). Умпа! Умпа! У-у-умпа!
Доктор. A-а, похоже на звуки тубы?
Кэтрин. Вот-вот, звуки, как у тубы…
Доктор. Умпа, умпа, умпа, как у тубы. (Делает заметки.)
Кэтрин. Умпа, умпа, умпа, как…
(Краткая пауза.)
Доктор. Туба…
К э т р и н. Во время всего обеда они были так близко — рукой достать.
Доктор. Так. И что вы еще видите, мисс Кэтрин?
Кэтрин (обходя стол). О, я все вижу, и теперь меня уже ничто не остановит!
Доктор. Кузена этот концерт позабавил?
Кэтрин. По-моему, он был просто в ужасе.
Доктор. Почему — в ужасе?
Кэтрин. Потому что узнал некоторых музыкантов, некоторых мальчишек, почти совсем еще детей, и постарше.
Д о к т о р. И что он тогда сделал? Что-нибудь предпринял? Пожаловался хозяину…
Кэтрин. Какому хозяину? Богу? О нет же! Хозяину ресторана? Ха-ха! Да нет же, вы не знаете моего кузена!
