— Манон, слезами делу не поможешь. Десять дней по сравнению со всей жизнью — это капля в море. А в делах такого рода поспешность к добру не ведет.
— Простите меня, но это черт знает что! — взвилась девушка. — Вы говорите как по-писаному. Вам легко быть рассудительным, вас ведь это не касается. Вы когда-нибудь делались больным от ожидания? Ваша жизнь когда-нибудь зависела от ответа, на который вы никак не могли повлиять?
Слова Манон подействовали на Блейка как ведро ледяной воды. Девчушка была права. Если он немного напряжет память, то вспомнит, как часто находился в состоянии мучительного ожидания. Он прятался за шаблонными фразами как за запертой дверью, за которой пылились его воспоминания, его подлинные чувства и эмоции. Манон распахнула эту дверь, и все они хлынули в его память. Он вспомнил, как впервые увидел Диану, на концерте, — тогда один их общий знакомый пообещал ему дать ее адрес. Шесть дней он ждал и сходил с ума. Потом, когда они уже были женаты, она долго не могла выносить ребенка, они ждали результатов обследования, чтобы узнать, удастся ли сохранить беременность. Одиннадцать бессонных ночей. А когда его мать надеялась, что излечится от рака, он изо всех сил старался казаться спокойным, а сам плакал в одиночестве, ожидая приговора врачей. Таких примеров можно было насчитать десятки. Не все ожидания заканчивались катастрофой, далеко не все. В конце концов он позвонил в дверь Дианы под смешным предлогом, что она потеряла свой шарф, хотя прекрасно знал, что это шарф не ее. И Сара появилась на свет. Но в каждом таком случае он отдал бы все, чтобы стрелки его часов шли быстрее, чтобы дни летели, как секунды.
Блейк поднял глаза на Манон и сдавленным голосом проговорил:
— На вашем месте я бы ему написал.
— Неплохая мысль, но что я ему скажу? Эндрю потер висок:
— Ни капельки гнева, ни одного упрека. Если хотите, я вам помогу.
В долю секунды выражение лица девушки изменилось. Взгляд засиял надеждой и признательностью.
— Успеха я не гарантирую, — предупредил Блейк, — но попробовать стоит.
Манон бросилась ему на шею и поцеловала в щеку.
— Вы просто прелесть! Я сейчас принесу бумагу и ручку.
Блейк принялся диктовать, полагая, что начало письма не вызовет проблем:
— «Дорогой Жюстен…»
— Я лучше напишу «Мой дорогой Жюстен…»
— Девушки очень любят присваивать себе мужчину, а нам это как раз и не нравится, особенно вначале, уж поверьте мне.
— Ну хорошо: «Дорогой Жюстен…»
Эндрю, немного подумав, продолжил диктовать:
