— Я думал, мы и так в Каз-Рошале, — неловко попытался сострить воровской вожак. Намекая на имя королевского замка и столицы. Что было одно на двоих.
Только вот явившиеся в Ножи гвардейцы и стражники шутить настроены не были. И попытку эту не оценили.
— Сам пойдешь или тебе помочь? — хриплым грубым голосом вопрошал один из гвардейцев.
— Ну что ж, — Ханнар вздохнул и поднялся из-за стола, — если его величество назначило мне встречу… противиться не буду. Окажу Лодвигу Милосердному такую честь.
Тотчас же стражники и гвардейцы выстроились в кольцо, обступив и воровского вожака, и своих командиров. В руках блеснули клинки — зримое предупреждение тем из посетителей таверны, кто вздумает броситься Ханнару на помощь. Зримое и весьма доходчивое. Во всяком случае, ни один из приверженцев дневного отдыха после ночной работы из-за своего стола так и не поднялся.
А кольцо гвардейцев и стражников не разомкнулось, даже когда Ножи остались позади. Команда «вольно!» прозвучала лишь у подъемного моста, ведущего из города в замок.
Излишне говорить, что прием, оказанный Ханнару в резиденции короля, мягко говоря, не соответствовал законам гостеприимства. И не соответствовал настолько, что давешнее остроумие предводителя воров вмиг улетучилось.
Ханнара заковали в цепи и бросили в замковую темницу. В тесную камеру без единого окошка на нижнем, то есть наиболее глубоком, этаже. Что был предназначен для совсем уж отпетых негодяев и висельников. Ну, или для менее удачливых претендентов на престол.
А узнав о причине своего пленения, воровской предводитель так и вовсе перепугался едва ль не до мокрых штанов. И со слезами принялся клясться богами, памятью родителей да здоровьем дочери, что в глаза не видел злополучного ожерелья. И тем более даже не думал красть его. Особенно из королевского замка.
«Я предан его величеству и чту его, — скулил Ханнар, — насколько вообще вор может чтить и хранить верность королю». Об этом тюремщик доложил Лодвигу Третьему и сэру Ролану, когда те пожаловали в темницу.
— Итак! Что скажешь, Ролан? — обратился король к конфиденту, — яви свою хваленую смекалку. По-твоему этот ублюдок говорит правду?
— Думаю, да, — спокойно ответил Ролан, — видите ли, ваше величество, когда я говорил, что цель злоумышленников — кража, я не имел в виду именно местных воров. Мало ли негодяев на белом свете.
— Ну, может и немало, — с легкой неохотой, но вроде бы согласился монарх, — только очень сомнительно, чтобы кто-то мог потащиться за тридевять земель из-за одной драгоценности.
