- Что ты думаешь о нашей теперешней операции в Газе? - спрашиваю.
- Немногое.
- Тебе безразлично?
- Надеюсь на будущие разы.
- Разве будут ещё?
В его вопрошающих глазах читаю: "Иного выхода не будет!"
- Но разве мы не…- говорю я.
- Такое – напрасно! Вы не… - кажется, Ганс Корн не столько раздосадован, сколько озабочен. - Вы всё оставили, как есть… Вы заблудились…
Теряется нить беседы.
Набежавшая струя ветра разбивает окно и, подхватив меня, забрасывает на гору Синай, где одно-единственное строение – родильный дом. Здесь на сплетенных из лавровых листьев ложах рожают солдат. Размахивая тяжёлым посохом, старик с невероятно длинной седой бородой возмущается: "Женщины, зачем вы рожаете одних только солдат?" Женщины отзываются: "Так распорядилась Судьба, а мы не Медеи, чтобы детей своих убивать". Старик заплакал: "Не делайте этого, прекратите рожать. Вы не понимаете, что ваши дети рано или поздно друг друга перебьют?"
Открываю глаза.
Меня обступает липкий озноб.
Напрягаю слух.
Оглушительное безмолвие.
Понимаю –
мне на поверхности земли трудно не дышать…
Опасаюсь –
если Ганс Корн в мои сны больше не войдёт, я останусь с миражом, видением, фантазией, душевным хаосом и чувством вины перед Лотаном.
Может, будет лучше про сон с Гансом Кнохом забыть... Если забуду, то... Обняв себя за плечи, шепчу: "Отпусти от себя тот сон…"
Догадываюсь –
миражи возникают, чтобы напомнить о необходимости возврата в реальность, и в конечном итоге – ничто не ясно.
В сумочке зеркальце.
Протягиваю руку.
Убираю руку.
Зеркальце не достаю – опасаюсь себя не узнать.
Букинист считает, что не помнить – это то, что хуже некуда…
За оконным стеклом слабеет ночь, утихает ток крови в мозгу, глазах, груди.
Гляжу на холмы. Они выглядят усталыми.
Думаю –
несмотря на свою кажущуюся быстротечность, жизнь всё же позволяет разыскать время для исправления старых ошибок, для поиска времени не допустить новых.
Задёргиваю на окне штору, холмы исчезают.
Кладу в ладонь мобильник.
На маленьком экране высвечивается время: 1:20 ночи.
"Обстоятельства изменились…" - говорю я себе и набираю знакомый номер.
Переждав гудки, говорю:
- Лотан, призрак исчез! День всё же не ночь… Всё просто, не так ли?
- Конечно! - отвечает Лотан. - всё просто…
- Вот видишь…
- Вижу! Я вижу, ты видишь и даже Альберт Эйнштейн видел.
